За маленькой крепкой дубовой дверцей в самом конце коридора на первом этаже нашёлся внутренний крошечный дворик, окружённый высокими стенами здания. По обрушившемуся на вошедших сладкому нежному запаху, можно было догадаться, какие растения здесь царствуют. Розы! Многообразие цветка удивило. Откуда столько сортов? В нескольких шагах от двери низкий круглый открытый колодец. Дорожки из камня. Густая короткая щетина травы. Широкие деревянные скамьи со спинкой и подлокотниками окружали низкий прямоугольный тёсаный камень, заменяющий стол.

Сильно заросший, запущенный садик всё же не был лишён очарования. Если его привести в порядок, то получится великолепно. Наташа предвкушала, как ранней весной это место преобразится. Начать следует уже сейчас. Розы требуют обрезки, «газон» — прополки.

Давно напрашивался вопрос: если король пожаловал поместье пфальцграфу, то кому оно принадлежало до этого? Вилла отнята за долги? Судя по планировке территории, размаху строений, кухне, здесь жил состоятельный человек. Возможно, выше титулом её отца. Что стало с этим вельможей и его семьёй? Находятся в изгнании? Казнены за измену короне? Замок, если его привести в надлежащий вид, станет потрясающим. Сколько для этого потребуется золота?

Эрмелинда расправляла складки на юбке, устраиваясь на разложенных прислугой подушечках на скамье.

Наташа, подобрав подол тяжёлого коричневого платья, забралась в дебри сада, рассматривая кусты роз. Засохшие ветки, повреждённая растрескавшаяся кора на стволах, пятнистость листьев, нераспустившиеся усохшие бутоны. Загущенность, теснота, плохое проветривание. Это поправимо. Больные и погибшие растения придётся выкорчевать.

Ближе к центру площадки, посадки реже и кусты здоровые. Ещё цветущие и яркие, они радуют глаз многообразием и многоцветьем. Эх, найти бы опытного садовника и со временем здесь станет кусочек рая на земле!

Дитрих, присев напротив девы на каменный стол, смущал ту речами, откровенно наслаждаясь её застенчивостью и неопытностью. Разговор походил на одностороннюю беседу. Мужчина задавал вопросы и сам же на них отвечал, снисходительно улыбаясь:

— Госпожа Эрмелинда, вам не скучно?

— Конечно, нет, у вас же есть воздыхатель. А он вам по нраву?

— Да по нраву. Такой мужчина разве может не нравиться? Приходит часто и каждый раз с подношениями.

— Что вы любите? Сладости или сладкие речи?

— Что же вы не отвечаете?

Собеседница упрямо молчала, недоверчиво украдкой всматриваясь в лицо гостя, не смеётся ли он над ней? И тон у него, как будто говорит с дитём. Она злилась на свою робость, на то, что язык не слушается и такие нужные в этот момент слова неизвестно куда запропастились.

Наташа усмехнулась, прислушиваясь и наблюдая за ними со стороны. Дитриху тридцать четыре года. Сестра в два раза моложе его. А когда же день рождения сиятельного? Кто он по гороскопу? Здесь отмечают такой праздник? А она?! Когда её день рождения в этом времени?

— Вот вы где, — раздалось со стороны двери. Чем-то обеспокоенная, к ним направлялась Хенрике. Обратилась к Дитриху: — Господин барон, хозяин приглашает вас в кабинет.

— Да, совсем забыл. — Нехотя встал. Уходить из райского уголка желания не было.

От пфальцграфини он узнал всё, что хотел. Фальгахен настроен серьёзно, и рассчитывать на то, что он отступит, не приходится. К фон Россену идти нет необходимости, но придётся. Значит, нужно придумать, с чем обратиться к его сиятельству. Это будет приглашение. Да! От имени и по поручению жениха его старшей дочери графа Герарда фон Бригахбурга по случаю свадебного пира его сына вице-графа Ирмгарда фон Бригахбурга и венгерской графини Юфрозины Атале Дригер.

Воодушевлённый и довольный собой, красавчик, преследуемый долгим вздохом и томным взором молчуньи, лёгкой пружинящей походкой проследовал за экономкой.

— Очень неожиданно. — На дорожке показался Карл, осматривая патио и принюхиваясь. — Дитрих сказал, что вы здесь.

Наташа, отпустив колючую ветку розы с неутешительным «диагнозом», присматривалась к графу, пытаясь определить его настроение после беседы с фон Россеном. Он показался ей немного взволнованным, но недовольства либо нет, либо хорошо скрывает. О чём они договорились? Пфальцграф не передумал? Сердце сбилось с ритма, подпрыгнув к горлу.

Фальгахен направился к пфальцграфине, переступая через непролазные низкие кусты роз, цепляющиеся шипами за полы добротного кафтана, украшенного в тон ткани вышивкой и кожаными накладками. Под ногами хрустели опавшие иссохшие больные листья, ломались ветки. Девушка насторожилась: «Прёт напролом, как лось». В голове щёлкнуло. Похожий хруст она слышала в лесу, когда пряталась от воинов под стволом упавшего дерева. Не к добру.

Отсюда хорошо просматривалась скамья и сидящая к ним лицом Эрмелинда. Она с любопытством наблюдала за происходящим. Служанка, сидя к ним вполоборота, распутывала нитки.

Карл, не обращая внимания на мешающий кустарник, подошёл вплотную к Наташе, заслоняя от взора сестры:

— Госпожа Вэлэри, не понимаю вашу нерешительность, — взял её руку, поднося к губам. — Вы должны принять неизбежное.

Она, выдернув руку, отступила от него, насколько было возможно. Передёрнула плечами:

— О чём вы договорились?

— Через две недели я вернусь за согласием вашего отца. Зачем ждать две недели? Это ничего не изменит.

— Вы уверены, господин граф? — Его безапелляционный тон лишал всяких иллюзий. Даже её фантазия подняла лапки вверх.

— Уверен. Не вижу препятствий.

— А вдруг дождливой холодной ночью в ворота замка постучит путник, прося о ночлеге? Мы влюбимся друг в друга и он заберёт меня отсюда. — Рискнула заронить каплю сомнения в его душу. Пусть не думает, что он хозяин положения!

Карл громко рассмеялся. Вспугнутая пичужка, прохаживающаяся по каменной столешнице колодца, возмущённо пискнув, взмыла ввысь.

— Вы сочинительница, госпожа Вэлэри. Какой путник?

— Пусть это будет заблудившийся на охоте герцог, — она улыбнулась своей вышедшей из комы фантазии.

— Вам недостаёт ещё одного воздыхателя? — Фальгахен, ухватив её за спину, притянул к себе, склоняясь к лицу. — Пфальцграфиня-бесприданница и заплутавший герцог без свиты… — Коснулся губами щеки девы, досадуя на то, что она успела отвернуться.

Эрмелинда, вытянув шею, не сводила глаз с парочки.

Наташа уперлась руками в грудь мужчины. Его поведение и винный запах раздражали. Зажатая, словно в дверях городского транспорта, она не могла двинуться с места:

— Отпустите, я буду кричать, и тогда ворота поместья для вас закроются навсегда.

— Золото отпирает любые ворота и замки́ на сердцах строптивых девиц. — Опустил взор на её губы, неожиданно выпуская из рук непокорную. — Мне пора отбывать. — Не разбирая дороги, быстро направился в сторону двери.