Тем более что его внешность очень схожа с внешностью одного из мужчин, которые проникли на территорию студенческого городка почти следом за Лизой. Снимок нечеткий, конечно. Для суда никуда не годится. Любой адвокат эту улику просто высмеет. Но…

Но Кирилл считал это отправной точкой в расследовании. И даже Хорцев поддержал его, хотя последнее время что-то на него взъелся.

— Настя сказала, что муж ее может за ней проследить. И… И мы сообща решили, что нужно что-то для отвода глаз.

— Что-то! — фыркнул Кирилл со злобой. — Этим что-то стала Лиза?

— Простите… Простите меня! — принялся хныкать Евгений, его ладони вернулись на место, снова зажались коленями.

— Хватит ныть, — поморщился Кирилл. — Давай по порядку. Как уговаривал Лизу? Как удалось уговорить? Где встретились? На чем ехали до вокзала? Видели или нет кого-то подозрительного? Все по порядку.

Рассказ не занял много времени.

С Лизой Женя накануне созвонился, попросил об услуге. Она не отказала. На следующий день он заехал за ней на такси. Они вместе доехали до вокзала. Дошли по перрону до нужного вагона. Настя уже была там. Они втроем вошли в вагон.

— Потом вошла проводница. Попросила провожающих покинуть вагон. И Лиза… Она спрыгнула из вагона на другую сторону. На шпалы. Таков был уговор.

— Чтобы, если муж твоей любовницы следит за вами, он не увидел ее выходящей из вагона на перрон. Так?

— Так.

— А ты знаешь, идиот, что на нее там кто-то напал?

— Где?

— Пока она шла вдоль отправляющегося состава к лестнице, ведущей на платформу, на нее кто-то напал. И она бежала и кричала. Ее видел носильщик, когда она выскочила с лестницы на перрон. Она пробежала мимо него с испуганным перекошенным лицом.

— Она могла просто перепугаться, — неуверенно возразил Женя, продолжая тискать коленками ладони. — Лиза была, по сути, трусихой. Она даже в душ ходила днем. Вечером боялась. Утверждала, что ей чудится, что кто-то подглядывает в окно. Но это чушь! Это же не первый этаж. А ей все равно казалось.

— О чем вы говорили, пока ехали в такси? — перебил его Кирилл.

Слушать о якобы надуманных страхах Лизы ему было неприятно. Тем более что страхи ее оказались небеспочвенными. При тщательном осмотре пожарной лестницы экспертам удалось обнаружить следы пребывания неустановленного лица мужского пола. Следов было много, и свежих, и почти затертых. Из чего был сделан вывод, что некое лицо регулярно поднималось и спускалось по лестнице и зависало на уровне окон женской душевой. Отпечатков пальцев эта сволочь не оставила. Ни единого. А вот следы обуви, да, были.

— О чем вы говорили, пока ехали в такси? — повторил он вопрос.

— Да ни о чем. Привет-привет. Сели в машину. Сзади. Вдвоем, — рассказывал Женя отрывистыми фразами. — Промолчали до вокзала.

— А что так? Не о чем было говорить?

— Ну почему, были темы. Просто при посторонних не хотелось ничего обсуждать.

— Посторонних? Да кто обращает внимания на таксистов, парень?

— Таксист ни при чем.

— А кто при чем?

— Был еще один пассажир. Сел вместе с Лизой у студенческого городка. Напросился. А мне что, жалко, что ли? Тем более что оплата шла пополам.

— Что значит, вместе с Лизой? Они ждали машину вместе? — не понял Кирилл, внутри его тут же обдало холодком.

— Нет, не вместе. Он в сторонке отирался. На часы все время смотрел. А когда мы подъехали и я вылез за Лизой, он к такси подбежал и начал ныть, что опаздывает.

— Он? Это был мужчина?

— Да. Мужчина.

— Опиши, — потребовал Кирилл.

Зачем ему вдруг понадобилось описание случайного пассажира, доехавшего с ними до железнодорожного вокзала, он затруднялся ответить даже самому себе. Просто что-то заволновалось внутри. Волна какая-то ледяная поднялась. И желание узнать все досконально о случайном пассажире.

— Ну… Мужик как мужик. Во что-то серое одет. Кепка, футболка, кажется.

— В руках что-то было?

— В руках? Не помню. Не знаю, — замотал головой Евгений и с явным раздражением заметил: — Да при чем тут…

— Если он ехал на железнодорожный вокзал с вами вместе, то у него должен был быть багаж.

— А может, он просто встречал кого-то. Или провожал, как Лиза, — возразил Сысоев. — Не помню я его багажа.

— Эти люди не кажутся тебе знакомыми?

Кирилл положил на стол перед парнем два неясных снимка. Он почти не надеялся. И чуть не заорал в полный голос, когда Сысоев ткнул в один из снимков и произнес:

— Вот на этого похож.

— Кто на него похож? — Он даже губу закусил, боясь все же заорать.

— Тот мужик, который с нами до вокзала ехал.

— Где он вышел?

— Вместе с нами. Мы оплатили пополам и разошлись. Я его больше не видел. И почти не запомнил. Так, общие черты. Футболка, кепка, штаны. Лица точно не помню. Не очень высокий и не толстый. Все.

— Хорошо. Я понял. И все же вспомни, о чем вы говорили с Лизой в такси…

Сысоев больше ничего толком ему не сообщил. Все мямлил, дергался, как судорожный. Несколько раз принимался плакать. Но выходило у него уже так себе. Кирилл понял, что первое потрясение с парня схлынуло. И жалость к Лизе постепенно вытесняется страхом за себя самого и жалостью к себе же.

— Я его отпустил, — доложил он, вернувшись в кабинет, где Хорцев о чем-то оживленно беседовал с Егоровой.

— А как же еще! — фыркнул майор. — Ему предъявить нечего.

— Кроме того, что он впутал девчонку в свои грязные игры с замужней дамой, — вдруг вступила Егорова.

Странно, она даже в сторону Хорцева не глянула, хотя тот ее выступления явно не одобрил. Она должна быть его союзником, и никак иначе. И вдруг поддакнула Кириллу.

— Считаете, лейтенант, что к убийству Елизаветы Воронцовой причастен муж замужней дамы?

Щеки Хорцева сделались пунцовыми. Руки принялись метаться над столом, беспричинно перебирая бумаги.

— Не уверена, но с подозрения я бы его не снимала.

— Но у него же алиби, лейтенант, — всплеснул руками Хорцев, расшвыряв бумаги по столу. — Понимаете, нет? У Владимира Скворцова алиби. Стопроцентное, железное алиби. С ним как быть?

— Кто подтвердил его алиби, товарищ майор? — продолжила настырничать Егорова. — Сестра? Племянница? Родственники! Которые любят его. Которые наверняка не могут простить его жене многочисленные измены. Я говорила с племянницей, товарищ майор. Она Анастасию ненавидит. Просто ненавидит. И даже этого не скрывает. И если честно…

Егорова выпорхнула из-за своего рабочего стола и принялась мерить тесную площадь кабинета мелкими шажками.