Я почувствовал влажность воздуха. Почувствовал запах хвойных деревьев.

Я открыл глаза.

Я сидел на земле, прислонившись спиной к колесу внедорожника. На мне была белая футболка. Джинсы. Высокие черные ботинки. А вокруг меня возвышался хвойный лес.

Напротив меня на стуле сидел Умник, закинув ногу на ногу. Я поднял голову и с отчаянием в голосе спросил:

– Что со мной происходит?

– Как ты себя чувствуешь? – ответил вопросом на вопрос Умник.

– Отвратительно. Я ничего не понимаю. Значит, все это фентези – тоже неправда? – спросил я.

Умник покачал головой.

– Мне очень жаль, но да.

– Тогда что же правда? Где я? Что это за проклятый лес?

– Это я хотел узнать у тебя, – сказал Умник, – Почему именно лес?

–Хватит с меня этих идиотских вопросов, – сказал я, опираясь о землю правой рукой, чтобы встать.

– Помоги мне. Ты должен мне помочь, – сказал Умник.

– Ничего я не должен. Да и чем я могу вам помочь? – выкрикнул я, – Мне самому нужна помощь. Я схожу с ума, вы что, не понимаете?

Мелькнула вспышка света. Как тогда, перед тем, как я очнулся и поверил, что я Аристус, маг Лазурной Башни. Только на этот раз свет был не розовый, а желтый.

– Боже, нет, – взмолился я, – Нет, пожалуйста. Я больше не могу. Я больше не выдержу…

Умник сидел и молча смотрел на меня. Снова вспышка. Откуда-то из далекого далека я услышал мужской голос: «Слышишь меня?». Я стал оглядываться по сторонам.

– Кто здесь? Где вы?

Новая вспышка.

«Леша! Моргни, если слышишь меня».

Вспышка.

– Черт бы вас побрал! – прокричал я, сдавливая голову руками.

Вспышка.

Передо мной размытый силуэт мужчины в белом.

Вспышка.

– Леша! – позвал мужчина, – Леша, моргни, если понимаешь, что я говорю.

Вспышка. Этот мужчина водил чем-то перед моим лицом. Маленьким фонариком.

Я сделал усилие и моргнул.

Все тело болело. Я не мог пошевелиться.

– Он моргнул, вы видели? – услышал я взволнованный женский голос справа от себя.

– Надеюсь, это не случайность, – сказал мужчина в белом, – Леша, моргни еще раз, если слышишь.

Я моргнул.

– Боже! – радостно завизжала женщина справа.

– Леша, все в порядке. Ты в больнице. Ты попал в аварию, но все будет хорошо, слышишь меня?

Я моргнул. Больше я ни на что не был способен.

Мне очень хотелось спать.

– Давайте, ребята, – скомандовал мужчина. Я заметил слева какое-то движение.

А потом я заснул.

Следующие трое суток я балансировал между жизнью и смертью. Я то приходил в сознание, то проваливался в болезненный сон.

Меня собирали по частям. Врачи провели серию операций, заново собрав из осколков костей мои руки, ноги и череп.

По началу я не помнил ничего – ни кто я такой, ни что со мной произошло. Не помнил, кто эта рыжеволосая девушка, которая дни и ночи проводила в моей палате.

Помнил я только лес. Помнил планету Паралакс. Лазурную Башню. Александра Прайса и Салазара. Помнил Умника.

Поэтому когда я более-менее пришел в сознание и рассмотрел лицо врача, стоящего надо мной с папкой в руках, приборы, фиксирующие мое сердцебиение, стали пищать чаще.

Это был Умник. Я узнал его очки-стеклышки, его тонкую бородку.

– Что такое? – спросил он у меня, отвлекшись от чтения документов.

Я, понятное дело, ответить ему не смог. В капельницу мне поставили укол успокоительного, и я уже по привычке провалился в черноту.

Память и двигательные навыки стали постепенно восстанавливаться. Я вспомнил, что зовут меня Леша. Фамилия у меня была… То ли Сурков, то ли Суриков… Точно не знаю.

Рыжеволосая девушка – моя жена. Ее звали Даша.

Когда я еще не мог говорить, но уже был способен достаточно долго оставаться в сознании, Умник, которого на самом деле звали Александр Михайлович Усов, объяснил мне, что произошло.

Я возвращался на своей машине из ко-ман-ди-ров-ки. Кажется, это так называется. Но я не уверен. Я ехал по трассе. Видимо, торопился, чтобы успеть до наступления темноты. Не справился с управлением и вылетел с дороги. Машина несколько раз перевернулась и, наконец, врезалась боком в дерево. Левым боком. Именно тем местом, где сидел я.

Как выразился Александр Михайлович, мне несказанно повезло. Я бы, конечно, так не сказал, учитывая адскую боль во всем теле, но он пояснил, что шансы выжить при подобной аварии ничтожно малы. Так что мне следует поблагодарить Бога.

Через дней десять, а может две недели, я смог произнести первые слова.

– Эй, – позвал я хриплым голосом.

Рядом с кроватью тут же оказалась Даша.

– Леша. Леша, ты слышишь?

– Д… Да…

– О боже, Леша. Я позову врача.

В палату вошел Усов.

– Вы можете мне сказать, как вас зовут? Вы помните?

– А… Алексей… Суриков…

Даша накрыла ладонями рот, из глаз ее катились слезы.

– Отлично! – сказал Александр Михайлович и сделал пометку в папке, – А можете назвать дату своего рождения?

– Пятое октября… Восемьдесят второго…

– Очень хорошо, – он улыбнулся лучезарной улыбкой, – Вы знаете, где вы находитесь?

– Да, – просипел я, – Я в больнице…

Язык еле шевелился, но на все его вопросы я помнил ответы. Память восстанавливалась. Боже, надеюсь, я поправлюсь.

– Высыпайтесь, – сказал Усов, – Набирайтесь сил.

Я отключился.

Следующие несколько дней я только и делал, что спал, а просыпался только для того, чтобы принять лекарства, которые мне давали, и прожевать безвкусную больничную еду. Это продолжалось, по моим ощущениям, вечность.

В одно прекрасное утро я проснулся и понял, что помню абсолютно все. И чувствую себя гораздо лучше – сознание больше не норовило ускользнуть в любой момент. Я аккуратно повернул голову вправо, затем влево, оглядел пустую палату. В окно, занавешенное жалюзи, пробивалось солнце.

В палату вошел Александр Михайлович.

– Доброе утро, – поприветствовал он меня, увидев, что я в сознании.

– Здравствуйте, – сказал я. Голос мой был все еще слабым, но слова получались достаточно четкими.

– Как вы себя чувствуете?