Если он прав, то мой план не сработает. Какое разочарование. Настал мой черед скрестить руки на груди, хотя метать сердитые взгляды яотказываюсь из принципа.

–Значит, пусть все будет по-настоящему.

Аид медленно моргает, иэто служит мне особой наградой.

–Ты сума сошла.

–Это вряд ли. Яженщина, укоторой есть план. Учись иприспосабливайся, Аид.– Мой беззаботный голос никак не сочетается сбешеным сердцебиением, от которого слегка кружится голова. Не могу поверить, что предлагаю это; не могу поверить, что способна на такую импульсивность, но слова льются из меня ручьем.– Ты довольно-таки привлекателен, несмотря на угрюмость. Даже если яне втвоем вкусе, уверена, ты сможешь закрыть глаза иподумать об Англии, или очем еще думает призрак, когда предается плотским утехам.

–Плотским утехам.– Сомневаюсь, что он сделал хоть один вдох за прошедшую минуту.– Персефона, ты девственница?

Яморщу нос.

–Вообще-то, это не твое дело. Почему ты спрашиваешь?

–Потому что только девственница назвала бы секс «плотскими утехами».

Ах, так вот что его останавливает. Мне не стоит стаким удовольствием подшучивать над этим мужчиной, но что бы яему ни говорила, яправда не думаю, что он причинит мне вред. Уменя не возникает желания лезть из кожи вон каждый раз, когда мы сним оказываемся водной комнате, азначит, он уже гораздо лучше Зевса инескольких других людей, которые часто мелькают вего окружении. Более того, пусть он рычит ипытается задеть меня словами, но все равно то идело украдкой поглядывает на мои ноги, будто ему самому больно оттого, что яна них стою. Аид нервирует, но точно не причинит мне вреда, раз его так сильно заботит мой нынешний уровень комфорта.

Ябросаю на него слегка жалостливый взгляд.

–Аид, даже при том смехотворно большом значении, которое вверхнем городе придают девственности, существует множество занятий ибез проникновения ввагину, которые можно назвать «плотскими». Я-то думала, ты уже об этом знаешь.

Унего подрагивают губы, но ему удается сдержать улыбку. Ивот он снова смотрит на меня сердито.

–Тебе так страстно хочется продать свою девственность вобмен на безопасность?

Язакатываю глаза.

–Да брось. Какую бы выдумку мама ни внушила Зевсу, яне девственница, так что если именно эта мысль не дает тебе покоя, забудь. Все нормально.

Но его взгляд становится еще более суровым.

–От этого предложенная тобой сделка не становится более заманчивой.

Ох, да это просто смешно. Явздыхаю, давая волю своему раздражению.

–Какая же ябестолковая, раз подумала, что ты из числа людей, которые не поклоняются алтарю девственной плевы.

Он чертыхается стаким видом, словно ему хочется провести ладонью по лицу.

–Яне это имел ввиду.

–Так ты сказал.

–Ты перевираешь мои слова.

–Разве?– Этот разговор уже давно исчерпал предел моего раздражения. Обычно мне проще вовлекать людей всвои идеи.– Вчем проблема, Аид? Унас стобой схожие цели. Ты жаждешь покарать Зевса за зло, которое он тебе причинил. Яхочу добиться, чтобы его планы жениться на мне никогда не реализовались. Заставив его поверить, что мы трахаемся на каждой доступной поверхности, пока ты не оставишь клеймо на моей коже, мы достигнем обеих целей. После этого он ипятиметровой палкой не захочет дотронуться до меня иникогда не сможет смириться стем, что именно ты меня «обесчестил».

Но Аид молчит. Яснова вздыхаю.

–Все дело втом, что ты считаешь, будто принуждаешь меня? Это не так. Если бы яне хотела заняться стобой сексом, то не стала бы ипредлагать.

Шок, вкотором он пребывает, до того восхитителен, что япочти ощущаю его на вкус. Как ивсе остальные вОлимпе, этот человек видел впрессе различные публикации обо мне имоей семье, на них истроятся его представления обо мне. Не могу сказать, что все это неправда, но получаю особое удовольствие от этого диалога. Язнаю, какую роль моя мать придумала для меня: милая, жизнерадостная Персефона, которая всегда улыбается иделает, что ей велят.

Им иневдомек.

Но инельзя утверждать, что ялгу. Да, уменя сейчас не так уж много вариантов, но мысль отом, чтобы переспать сАидом, лишь бы уничтожить малейшую вероятность, что кольцо Зевса окажется на моем пальце… Она манит очень темную, очень тайную часть меня. Мне хочется задеть Зевса за живое, наказать его за то, что обращался со мной, как спредметом искусства на аукционе, ане сживым человеком, укоторого есть свои мысли, чувства ипланы. Пусть он корчится от боли, нанесенной клинком, который ясоздала, чтобы подорвать его авторитет, ускользнув унего из рук прямиком кего врагу.

Быть может, это мелочь, но ввопросах репутации мелочей не бывает. Мать преподала мне хороший урок.

Власть связана свосприятием не меньше, чем сресурсами, которыми располагает человек.

–Не знаю, как ты выбираешь сексуальных партнеров, но яобычно за такую честь не торгуюсь.– Его рука слегка подрагивает.– Сядь, пока не залила кровью весь ковер.

–Сначала паркет, теперь ковер. Аид, ты просто помешан на своих полах.– Поразмыслив немного, присаживаюсь на край кровати. Он ни на чем не сможет сосредоточиться, если яостанусь стоять. Чинно складываю руки на коленях.– Так лучше?

УАида сейчас выражение лица, какое бывает умоей матери перед тем, как она начинает грозиться выкинуть всех из окна. Сомневаюсь, что она действительно что-то выбрасывала вприступе гнева, но вдетстве эта угроза казалась убедительной. Он медленно качает головой.

–Вряд ли. Ты все еще здесь.

–Ой.– Ясмотрю ему вглаза.– Ивсе равно не понимаю, вчем проблема. Вчера вечером ты хватал меня за горло ирычал «моя», асегодня ведешь себя так, словно тебе не терпится выбросить меня на обочину. Яне втвоем вкусе?– Такое возможно, хотя странно, что это оказывается для него препятствием, если он ивпрямь хочет отомстить. Уменя есть зеркало. Язнаю, как выгляжу. Традиционная красота ивсе такое, иэто еще до того, как мать настояла, чтобы мы потратили абсурдную сумму денег на уход за волосами, кожей игардероб, хотя под пластикой носа яподвела черту.

–Или ты предпочитаешь беспомощных дамочек вбеде? Думаю, ясумела бы исполнить для тебя такую роль, если это поможет.– Ясмотрю на Аида идаже не утруждаюсь придать лицу неестественное или соблазнительное выражение. Не сомневаюсь, что на него это не подействует. Вместо этого одариваю его глумливой улыбкой, которая лишь отдаленно напоминает омоей жизнерадостной натуре.– Ты хочешь меня, Аид? Хоть немного?

–Нет.

Яморгаю. Возможно, мне почудился огонек вего взгляде? Втаком случае яповела себя как редкостная стерва.

–Что ж. Видимо, этот план не сработает. Прошу прощения.– Яукладываю свое разочарование вмаленькую коробочку изасовываю ее подальше.

План был хорош, иядостаточно владу ссобой изнаю, что судовольствием закрутила бы интрижку сэтим угрюмым красавчиком вдобавок кдостижению прочих целей. Что ж. Есть идругой путь. Нужно лишь продумать его более тщательно. Мне совсем не хотелось впутывать сестер, но вчетвером мы уж точно сумеем придумать, как найти мне укрытие на несколько месяцев.