Выпрямляю спину, не дрогнув под его взглядом.

–Итем не менее это не объясняет, почему ты вчера говорил сего людьми втаком тоне. Ты ненавидишь его.

Аид даже не моргает глазом.

–Он убил моих родителей, когда ябыл ребенком. Ненависть слишком мягкое слово.

От потрясения уменя едва не перехватывает дыхание. Яне удивлена, что Зевса обвиняют веще одной серии убийств, но Аид так безразлично говорит осмерти родителей, будто это случилось скем-то другим. Проглатываю ком вгорле.

–Ясожалею.

–Ага. Люди всегда так говорят.

Он отдаляется. Явижу это по тому, как он обводит комнату взглядом, будто размышляет, как быстро сможет связать меня иотправить восвояси. Сделав глубокий вдох, япродолжаю. Неважно, что он сказал вчера людям Зевса, итак предельно ясно, что он не намерен оставлять меня всвоем доме. Яне могу этого допустить.

–Используй меня.

Аид вновь внимательно разглядывает меня.

–Что?

–Это вовсе не одно ито же, даже близко не похоже, но он заявил на меня свои права, атеперь явтвоих руках.

Он явно удивлен.

–Яине подозревал, что ты окончательно смирилась сролью пешки вшахматном поединке между двумя мужчинами.

Щеки горят от унижения, но яне обращаю внимания. Он пытается спровоцировать меня, но яне поддамся.

–Пешка ввашей сним игре или пешка вруках матери– все едино.– Яшироко улыбаюсь, наслаждаясь тем, как он вздрагивает, словно от удара.– Пойми, яне могу вернуться.

–Здесь ятебя не оставлю.

Нет причин, по которым его ответ мог бы отозваться болью. Яне знаю этого мужчину ине желаю, чтобы меня где-то оставляли. Но все же раздражает, что он так легко от меня отмахнулся. Сохраняю улыбку на лице ипрежний бодрый тон.

–Не навсегда, конечно. Ядолжна кое-где оказаться через три месяца, но пока мне не исполнится двадцать пять, не могу получить доступ ктрастовому фонду, чтобы туда добраться.

–Тебе двадцать четыре.– Вид унего становится еще более угрюмым, будто мой возраст– личное оскорбление для него.

–Да, арифметика проста.– Сбавь тон, Персефона. Тебе нужна его помощь. Перестань язвить. Но, похоже, яничего не могу ссобой поделать. Обычно уменя лучше получается заставлять людей чувствовать себя непринужденно, итогда они практически готовы делать то, что яхочу. Но Аид вызывает уменя желание вонзить внего мои шпильки идержать, пока он не начнет корчиться.

Аид поворачивается, чтобы посмотреть вокно, итолько тогда язамечаю, что он поставил пристенный столик ровно туда, где яего взяла. Выдающаяся дотошность. Ни капли не вяжется собразом призрака Олимпа. Тот бы выбил дверь ногой иза волосы вытащил меня из комнаты. Он был бы только рад принять мое предложение вместо того, чтобы сверлить взглядом открытую дверь ванной, будто яоставила вней свой разум.

Когда он вновь сердито смотрит на меня, мое безмятежное, радостное выражение лица уже снова на месте.

–Ты хочешь остаться здесь на три месяца.

–Хочу. Мой день рождения шестнадцатого апреля. На следующий же день яперестану тебя беспокоить. Как ивсех остальных.

–Что это значит?

–Как только яполучу доступ ктрастовому фонду, то подкуплю кое-кого, чтобы он вызволил меня из Олимпа. Детали неважны: важно то, что ясбегу.

Он прищуривает глаза.

–Покинуть этот город не так уж просто.

–Как иперейти через реку Стикс, но вчера ночью мне это удалось.

Наконец, его взгляд смягчается ион просто изучает меня.

–Ты обрисовываешь какую-то слабую месть. Скакой стати меня должно заботить, что ты будешь делать? Сама сказала, что не вернешься кЗевсу иматери, иименно язабрал тебя унего. Для меня нет никакой разницы, оставлю ятебя здесь или нет, уйдешь ты сейчас или через три месяца.

Он прав, именя удручает его правота. Зевс уже знает, что яздесь, азначит, Аид поставил меня втупик. Яосторожно встаю, стараясь не вздрогнуть от ноющей боли вногах. Судя по его прищуренным глазам, он это замечает иявно недоволен. Неважно, каким бесчувственным он пытается казаться. Если бы он ивправду был таким, то не стал бы перевязывать мне ноги, не стал бы кутать водеяла, чтобы ясогрелась. Он бы не стал сейчас бороться сжеланием толкнуть меня обратно на кровать, чтобы яне причиняла себе боль.

Сцепляю руки взамок, чтобы не успокоиться.

–Ачто, если ты, так сказать, подольешь масла вогонь?

Он внимательно наблюдает за мной, именя посещает жуткая мысль, что именно так наверняка чувствует себя лиса перед тем, как на нее спускают собак. Погонится ли он за мной, если побегу? Яне могу быть вэтом уверена, апотому сердце вгруди начинает биться быстрее.

Вконце концов, Аид произносит:

–Яслушаю.

–Оставь меня усебя до конца зимы. Со всем, что из этого следует.

–Персефона, говори прямо. Объясни, что ты предлагаешь вподробностях.

Мое лицо, по всей видимости, стало пунцового цвета, но яне даю улыбке дрогнуть.

–Если он подумает, что япредпочла ему тебя, это сведет его сума.– Аид выжидает, ияструдом сглатываю.– Ты живешь внижнем городе, но хорошо знаешь, как все устроено по ту сторону реки. Моя мнимая ценность напрямую связана смоим имиджем. Помимо всего прочего, ты неспроста никогда не видел, чтобы яприлюдно скем-то встречалась стех пор, как моя мать стала Деметрой.– Оглядываясь назад, яжалею, что позволила матери вмешаться вэтот вопрос. Думала, что лучше не нагнетать обстановку, пока она создавала репутацию мне имоим сестрам. Ядаже не догадывалась, что она потом воспользуется этой репутацией, чтобы продать меня Зевсу.– Зевс печально известен тем, что не желает того, что считает испорченным товаром.– Яделаю глубокий вдох.– Так… испорть меня.

Наконец, Аид улыбается. И,милостивые боги, в меня словно вонзается лазерный луч. Жар настолько сильный, что покалывает кончики пальцев на руках, апальцы на ногах поджимаются. Ясмотрю на него итону вглубине этих темных глаз. Апотом он мотает головой, гася волну непривычного ощущения вмоем теле.

–Нет.

–Что значит нет?

–Язнаю, что ты всвоей роскошной жизни, скорее всего, нечасто слышала это слово, так что повторю по слогам. Нет. No.Nein. Non. Исключено.

Во мне вскипает раздражение. Уменя родился отличный план, тем более что времени, чтобы его продумать, было мало.

–Почему нет?

На миг мне кажется, что он не станет отвечать. Но затем Аид качает головой.

–Зевс не глуп.

–Полагаю, это справедливое предположение.– Невозможно заполучить иудержать власть над Олимпом, не обладая соответствующим интеллектом, даже если статус переходит по наследству.– Кчему ты ведешь?

–Даже если не брать врасчет Гермес, унего есть шпионы на моей территории, вточности как иуменя– на его территории. Его не одурачишь никаким поверхностным фарсом. Хватит иодного доклада, чтобы доказать этот обман, что вкорне противоречит цели нашего обмана.