– А остальные пять?

– Четыре – высасывают из пальца, один – добывают сами.Да, собственно, мы, президенты, в плане информированности мало чем отличаемсяот простого слесаря перед телевизором. Разница в том, что эту же информациюполучаем чуточку раньше. Иногда – полнее. Во всяком случае, всегда по желаниюможно лично для себя что-то уточнить, узнать больше, оподробнить.

Он взял виноградную гроздь, сквозь тонкую шкурку ягодпросвечивали темные зерна, похожие на свернувшихся в утробе зародышей. Карелинотрывал по одной, бросал в рот. Природа это не просто предусмотрела, но и самаспровоцировала неразумное животное съесть, для этого семена обернула сладостью,а сами зерна упаковала в кремниевую оболочку, которой никакой желудочный сок нестрашен. Так что глупое животное должно, по хитроумному замыслу винограда,отнести зерна далеко от места, где сожрало приманку, а там выложить их… вхорошо подготовленном месте.

А я политик, подумал я внезапно. Сравнения у меня еще те, даи спокойно так представляю вещи, от которых меня до президентства просто быпередернуло. Циничнее стал или толстокожее?

– А сейчас какая проблема самая серьезная?

– Сейчас – привлечение инвестиций. Помните, когданачалась перестройка, всех страшила мысль, что иностранцы ринутся в Россию ипоспешно все скупят?.. Уже тогда всячески отгораживались, строили барьеры.Оказалось же, что никто сюда не рвется, заводы и земли наши никто не то чтопокупать, даром не желает… Но это, так сказать, проблема едва ли не вечная.Хоть и на первом плане. На втором же, увы, хоть и менее острая, но растущая сугрожающей быстротой и неотвратимостью…

Я вздохнул, горло внезапно перехватило.

– Вы побледнели, – сказал он встревоженно.

Я вяло отмахнулся:

– Это я так… Внезапно представил, а что, мол, если этапроблема выйдет на первое место еще при моем сроке правления? Глупость,конечно.

– Что именно, Дмитрий Дмитриевич?

– Национализм, – сказал я. – Хотя на самомделе никакой не национализм, это я брякнул так, по дурости и по накатаннойдорожке. Все так брякают, а я ж всенародно избранный, вот и тоже… как народ.Это не шовинизм или фашизм, как любят выкрикивать дешевые попугайчики, укоторых своих голов нет, это не тоталитаризм… слов таких еще не придумано!..Словом, в мире стремительно нарастает раздражение. Чем оно вызвано? Возможно,перенаселением. Всем стало тесно. Возможно, всем, даже в вечно голодной Африке,хватает жрать, пить, и теперь можно поднять морду от корыта и попробоватьотодвинуть соседа. И отодвигают. Столкновениями на границах, межэтническимиконфликтами, межрелигиозными, а то и вовсе надуманными, из-за которых раньше необменялись бы даже нотами. Всюду пахнет порохом, всюду взрываются бомбы, падаютсамолеты, сходят с рельс поезда, а люди, разделившись на синих и лиловых, режутдруг друга с таким ожесточением, словно разделились на красных и белых.

Он кивал, глаза загадочно мерцали.

– В мире – да, знаю. А что в нашей России?

Я развел руками:

– Кроме уже перечисленной нехватки инвестиций, упадкаэкономики, наркомании, алкоголизма, сокращения срока жизни, резкого падениярождаемости, роста преступности, изношенности баллистических ракет… можноперечислять еще и еще долго, добавилось переселение различных этнических группиз-за рубежа. На Дальнем Востоке уже существуют диаспоры корейцев, вьетнамцев икитайцев, в Ставропольском крае – турки-месхетинцы, в Ростовской – армяне, носейчас заговорили о кобызах, что устроили просто настоящий демографическийвзрыв в Рязанской области. В то время как у коренных жителей не больше одногоребенка, что ведет, как понимаете, к сокращению местного населения вдвое, укобызов в среднем восьмеро детей на семью! Такой прирост понятен вСредневековье, когда целые страны выкашивали то войны, то эпидемии, но принынешнем уровне медицины они выживут все или почти все. По уверению нашихдоморощенных умников, что понимают только простую экстраполяцию, через сто илидвести лет все материки будут заселены кобызами, а через тысячу лет ими будетзаполнено и все морское дно, а океаны выйдут из берегов!

Я говорил зло, саркастически, приглашая Карелина посмеятьсянад страхами неграмотных придурков, но на душе скребли кошки.

Карелин кивнул, сказал благожелательно:

– Да вы не взвинчивайте себя, не взвинчивайте. Теперьвижу, непросто далась вам эта работа. Нервы-то поистрепала… Понятно же, чтотакой демографический взрыв наблюдается только в первом поколении. Но ужевторое поколение, я говорю о детях, родившихся в этой стране и впитавших духблагополучия… сравнительного благополучия, уже не станет вот так обрастатьдетьми. У богатых упор делается не на количество детей… мол, хоть кто-то давыживет!.. а на качество. Ведь уверены же, что выживет, так что надо все усилиябросить на подготовку ребенка, чтобы занял подобающее место…

Голос его журчал, снимая напряжение, сведенная судорогойгрудь распустила мышцы. Я глубоко вздохнул.

– Простите. В самом деле, сам себя завожу…

– Да нет, – проговорил он, – проблема в самомделе есть, но не столь уж проблемна. А если в некоем аспекте и трагична, товсе-таки решабельна. Это мы сами загоняем себя в такие узкие рамки, что решенияпросто нет. Нет, и все! Но человек, если его припрут рогатиной к стене, всегданайдет путь к спасению.

– Не вижу, – ответил я убито.

– Значит, – сказал он почти ласково, – еще неприперли. Отдыхайте… и, как ныне говорят, расслабляйтесь.

Я горько усмехнулся, наткнулся на его понимающий взгляд, кислоскривил рот. Обиходные бранные слова «распущенный», «распутство», «распустился»– сперва вывели из употребления, а затем через некоторое время подобрали имсиноним – «расслабиться». Сейчас, предлагая кому-то потрахаться, говорят онеобходимости расслабления, снятии стресса и прочих сегодняшних эвфемизмах. Аженщина, томно закатывая глаза, говорит проникновенно: «Я хочу тебе помочь», иначинает расстегивать герою брюки.

Это «расслабиться» и «побалдеть» не ново, еще римский плебстребовал panem at circenses, учиться и работать не желал, для работы у богатогоРима находились лимитчики из Украины и других бедных провинций, что берутся залюбую работу, а потом выбиваются на высокие должности, к вящей завистиурожденных и потомственных римлян, коренных, что по праву рождения хотят житьна сдаче московских квартир внаем бедным варварам из Украины, но чтоб этиварвары там и оставались, а не становились хозяевами не только всего дома,затем городского квартала, но и всей страны, как случается с регулярной неизбежностью.

– Красиво у вас, – произнес я.

Отсюда вид на закат солнца открывался, как будто мы сидим вкоролевской ложе, а солнце заходит на распахнутой специально для насисполинской сцене.

И не только дивный закат, весь сад – как произведениеискусства, слишком неправдоподобно красив и ухожен, чтобы быть настоящим: сизумительно яркой зеленью, извилистыми дорожками с золотым песком, а там дальшепобедно горят пурпуром, кумачом и всеми оттенками красного цвета клумбы согромными ухоженными розами.