Анна понимала, что заявиться в таком виде домой – слишком. Тем более мама видела, как Анна зашла в ванную. Наверняка там до сих пор закрыта дверь и льётся вода. Психушка на гастролях. Но не ночевать же на улице!

Пока Анна шла домой и тряслась от холода, она придумала малоубедительную версию своего исчезновения: она вышла из ванной, дверь случайно захлопнулась, потом пошла ко мне показывать костюм, который ей выдали для выступления в школе. Типа сейчас проходит городской конкурс детского творчества ко Дню Победы, Анну выбрали от нашей школы для выступления на районном уровне.

Если что, родителей на отборочные туры не пускают из-за угрозы ковида. Логика, конечно, железная: где фламенко и где День Победы?

Но у нас в школе и не такое бывало. В прошлом году, когда мы все торчали безвылазно по домам и учились онлайн, директор прислал распоряжение: к юбилею Победы подготовить клип. Типа все маршируют и поют под «Прощание славянки», каждый в своём интернетовском окошке. А три года назад Филёнков притащил в школу в качестве поделки картонный танк из коробки от двухстворчатого холодильника. И в этом танке выступал на сцене.

На этом фоне фламенко в цыганском костюме выглядит не так уж странно.

В общем, Анну опять поругали, но на этот раз в более лайтовой версии.

На следующий день Анна стала до меня докапываться: Василия нужно навестить в больнице. Она даже позвонила, сказала, что сестра, и выяснила номер палаты, а также что «состояние удовлетворительное» и часы приёма посетителей.

– Ну, слушай, это странно вообще, – я пытался отговорить Анну. – С чего бы мы к нему вот так нагрянули? И откуда мы могли про больницу узнать, ты подумала?

– Оттуда. Сообщения почитай в группе. Там пишут, что занятия завтра не будет, потому что тренер заболел.

– Ну и что? А про больницу мы откуда узнать могли?

– Да откуда угодно! Что мы, объяснять ему должны? Узнали – и всё.

– Иди сама, я тут при чём?

– Да не могу я сама, Рамиль, очнись! Как это выглядеть будет? Он сразу поймёт, что я влюбилась. А так мы типа от имени группы пришли поддержать. Что там приносят в больницу? Апельсины?

– Ну да, а то он дурак и не замечает, что ты влюбилась. И так знает. И вообще, апельсины вроде нельзя аллергикам. С едой идея не айс.

– Рамиль, пожалуйста! Ну он подумает, что я совсем ненормальная. Не понимаешь? Я же опозорюсь. Что ты меня подставляешь? Я хочу исправить ситуацию. Я виновата!

В общем, Анна забила на фламенко и мы поехали вечером в Мариинскую больницу.

Опять Анна меня использует. Я вообще планировал с Олесей сходить в кино.

Василий лежал в восьмиместной палате с какими-то невзрачными мужиками. Поздоровался с нами только один, остальные были заняты своими делами: кто ел, кто смотрел на планшете сериал, кто просто тупил. Вид у Василия был не очень распухший, но какой-то потерянный. Представляю себе: плыл себе в бассейне, бац – и в машине скорой помощи, ничего не помнишь, а потом ещё выясняется, что девушку послал куда подальше. Видимо, послала Анна не очень далеко, потому что на стуле рядом с кроватью Василия сидела… Капа. Это мне Анна успела шепнуть.

За привет от наших Василий вежливо благодарил, но чувствовалось, что мы нужны ему тут как собаке пятая нога. Тем более говорил он немного хрипло и с усилием. Анна вдруг выгрузила из рюкзака четыре бутылки воды Aquarium и пояснила, что мы принесли то, что он точно любит и что точно можно при аллергии.

Дебильная идея. Но я стоял и поддакивал.

Я ещё не успел подумать о том, каким образом Анна собирается незаметно выдрать Василию волосы, тем более у него довольно короткая стрижка, как Анна достала маникюрные ножницы, типа чтобы разрезать узел на пакете, в котором бутылки. Бутылки она деловито поставила прямо возле подушки Василия. И почти незаметно отрезала у него кусочек волос. Как она приложила их к своей голове, я так и не заметил, – неловко было смотреть в её сторону.

Мы явно мешали, поэтому я дёрнул Анну за руку, по-быстрому попрощался, и Анна тоже что-то проблеяла.

Когда мы вышли, она вдруг призналась, что теперь аллергия Василия передалась ей. У неё першит в горле и немеет язык. А ещё немного чешутся глаза. Этого только не хватало!

Рядом с кроватью Василия стояла стойка с капельницей, значит, ему нужно было серьёзное лечение, а вот куда теперь Анну тащить? В детскую больницу? Я перепугался. Анна тоже.

– Давай скорую вызовем, – сказал я.

– Не надо пока. Подожди. Может, пройдёт. Или это нервишки… не знаю. Давай минут пятнадцать погуляем, посмотрим, – предложила Анна. – Пойдём по Фонтанке, пока она не растаяла.

– Как ты?

– Пока терпимо.

Потом она добавила:

– Я вот что подумала: без магии жилось гораздо спокойнее. Не стоило с этим связываться. Пора развязываться.

– Странно, что ты это поняла только сейчас.

– Я же пыталась всё исправить, а получалось хуже. Вообще, мне нужно вернуться в табор Гулы, помочь им. Мне кажется, я за них… отвечаю, что ли.

– С чего бы ты за них отвечала?

– Ну… я просто поняла, что это часть меня, моего рода. И вообще, я их последний шанс.

Мы вышли на набережную, спустились по лестнице на лёд и пошли к Аничкову мосту. Под мостом виднелась широкая тёмная полоса промоины. Рядом копошились серые тощие чайки и воробьи.

– Мы дальше не пройдём, – сказал я. – Там вода уже.

Я вдруг заметил, что Анна шмыгает носом. У неё начинало отекать лицо.

– Слушай, по-моему, тебя реально разносит. Погнали назад в больницу!

Анна кивнула и вдруг побежала вперёд, под мост.

– Стой! Стой ты, дура! – орал я.

Но Анна с разбегу прыгнула в промоину, хрупкий лёд с треском проломился, и она провалилась в чёрную воду Фонтанки. Меня ошпарило паникой: а если утонет? Если это не вход в междумирье? Она что, взяла с собой последний ряд мониста? Она чуяла подвох с этим даром исцеления?

Самое странное, никто не заметил, как нырнула Анна. Парочка, зависшая на мосту, продолжала обниматься и смотреть на реку, никто из прохожих не остановился, по мосту проехал неторопливый троллейбус.

Я пошёл назад, к лестнице. Минут через пять Анна наверняка вернётся и догонит. Надоели уже её опыты и суперспособности.

Интересно, сколько времени пройдёт в междумирье?

Анна рассказывала, что подо льдом она заметила огромную усатую морду сома. (Сом? В Фонтанке?) Этот сом заглотил её, как только лёд проломился. Внутри сома было жарко, тесно и воняло. Они мчались с огромной скоростью, и Анну трясло – всё равно что в троллейбусе в час пик. Наконец сом остановился и выплюнул Анну в зале с горшками дворца нивашей. В зал выплыл только один ниваш – самый жуткий, молчащий, с бордовой бородой.