Итак, остерегайтесь предлагать финансовому директору тотальную автоматизацию и переход к работе с открытым реестром. Если бросить вызов его империи, она нанесет ответный удар.

Финансовые рынки множатся на глазах: кредитные, платежные, ссудных капиталов и пр. Представьте себе, что такой рынок – это восточный базар. Здесь лоточники встречаются с потенциальными клиентами. Цифровая версия такого рынка весьма привлекательна для многочисленных финтех-стартапов, поскольку здесь можно открыть «лавочку», которая, велик шанс, вырастет в крупнейшее финтех-предприятие наподобие Stripe и Square. Банкам присущ иной подход. Лицензии, выданные регулятором, дают им право на владение такими рынками, на создание пространства для новых игроков и на допуск стартапов к этим рынкам. Банк как владелец рынка не обеспечивает поставку продукта и не открывает «лавочки». Он просто предоставляет пространство, где торговцы предлагают свои товары и услуги, и может взимать с них плату за право вести дела в этом пространстве.

Когда наблюдаешь, как банки открывают исходные данные своих операций для перехода к микросервисной архитектуре[11], становится понятно, какие возможности им на самом деле открываются: благодаря лицензиям они могут создавать финтех-рынки и владеть ими. Множество партнеров продают услуги на своем рынке клиентам банка, аналогично банки могут продавать множество услуг отдельным игрокам на рынке и их клиентам. Выигрывают все!

Проблема в том, что лишь немногие банки сегодня обладают таким менталитетом. Большинство известных мне банков – заложники собственных структур и внутренних процессов, закрытых и устаревших. Они стремятся сохранить это положение вещей. Добиться, чтобы клиент оставался в рамках известной линейки посредственных цифровых сервисов, предоставляемых монолитной структурой. Любые сторонние участники в эту структуру не допускаются, большинству из них отказано в доверии, даже если регулятор придерживается противоположного мнения.

Банки из этого неприглядного лагеря неминуемо падут. Закрытые компании со строгой вертикальной иерархией не выживут на открытом рынке платформ, связанных через API в экосистеме обмена ценностями. А банки, предлагающие собственные площадки, привлекут множество разных игроков, которые займутся делом в этом пространстве. Со временем естественным образом вырастет потребность в открытых рынках, базирующихся на автоматически конфигурируемых структурах, операционно совместимых друг с другом. Старомодные игроки, у которых все запатентовано, но нет платформ для работы на открытых рынках, деградируют и вымрут.

Прямо сейчас лишь считаные игроки на открытом рынке финансовых площадок предлагают равные условия конкуренции и операционную совместимость. Могу назвать пару банков – PrivatBank и Saxo Bank, в этом пространстве также пытаются освоиться Fidor TecS и solarisBank. Туда же стремятся финтех-стартапы вроде Thought Machine и Leveris. Все эти игроки отстраивают технологические рынки, предоставляя участникам операционно совместимые приложения, аналитику, API и прочее, в качестве платформ как для банка, так и для сторонних игроков. Здесь все понимают, что такое сыгранный оркестр и какова роль дирижера.

В более традиционных учреждениях такие идеи воспринимаются в штыки: «Нет, это не для нас». У них тысячи разработчиков, и они не желают выпускать клиентов из плена своих морально устаревших предложений. Хм-м-м-м…

Иду к менеджерам, объясняю им эту идею, они меня выгоняют. Эти менеджеры – банковской породы, обученные работать с аудитом, оценивать риски и управлять счетами. Они видят, что моя идея перенаправит потоки прибыли и позволит другим, сторонним игрокам занять место банка в отношениях с клиентами.

Да, потери будут. Но этот банк и этот банкир совершенно не понимают ни технологических перспектив, ни микросервисной архитектуры, им абсолютно не интересен открытый исходный код ПО, а при нулевых знаниях о платформах и рынках такой банк не имеет будущего.

Исторически банки стремились контролировать все свои системы изнутри. Основной вопрос всегда был в том, создавать ли такие системы самостоятельно или покупать их – и многие останавливались на первом варианте. Вот почему в немалом количестве банков отделы разработки систем крупнее, чем в самых больших компаниях по разработке программного обеспечения.

Открытый банкинг перевернет ситуацию. Банкам придется уйти в коллаборацию, превратившись в партнерские структуры, где сторонние игроки получат доступ ко многим системам банка через API. Однако такая партнерская организация, ориентированная на сотрудничество, плохо приживается в банке, который исторически выстраивался как организация с жесткой иерархией и едва ли не тотальным контролем.

Этот тезис подтвердился в одном чате, где мы разговорились с приятелем из банка. Моего собеседника удручали внедряемые в его компании разработки, связанные со второй платежной директивой (PSD2). Такие разработки стали обязательными после того, как в 2018 году в силу вступил новый европейский закон, обязывающий банки предоставлять платежные реквизиты своих клиентов третьим лицам через API. Моего знакомого раздражало, что ситуация развивается не так, как бы ему хотелось. Он нашел отличный небольшой финтех-стартап с великолепно проработанным открытым API, к работе с которым банк мог бы приступить за считаные дни. Однако в головном офисе ему категорически заявили, что работать со сторонней организацией не станут, а всю систему нужно будет разрабатывать самостоятельно.

Такая ментальность характерна для многих банков. Они не доверяют сторонним организациям разработку тех или иных решений, поскольку всегда занимались этим сами – якобы из-за сложности банковских систем. Банк просто не может рисковать тем, что сторонний игрок не справится. Да и регулирующие органы якобы не позволят банку отдать на аутсорс критически важные процессинговые операции.