— И ты написала его портрет, да?

— Да.

— И потом, забрав его, ушла?

— Да. Когда я догадалась, что вся эта история с наездом— всего лишь ловкий трюк, чтобы потом шантажировать меня, я взяла холст и ушла.

— А где картина сейчас?

— У Альмы. Я принесла ее к ней и попросила подработатьфон.

— Ты не возвращалась в квартиру Мандры после того, какпокинула ее в два часа?

— Конечно нет.

— Мандра был жив, когда ты уходила?

— Еще как жив!

Кивком Терри указал на газету.

— Кто последним видел Мандру живым?

— Это никому не известно, — она облизнула губы.Терри задумчиво посмотрел на нее:

— Где ты была, когда пришла девушка-китаянка? Она взяласо стола бокал и сделала маленький глоток.

— Скорее всего, — сказала она почти скороговоркой, —в это время я направлялась к Альме. Квартиру Мандры я покинула в два часа, кАльме пришла, вероятно, около половины третьего.

— Этот человек, который обнаружил труп в три часа,видел, что дверь в коридор приоткрыта?

— Да.

— Ты подозреваешь кого-нибудь? — внезапно спросилТерри. Своим взглядом, казалось, он пригвоздил ее к креслу.

— Я… я… никого.

— У тебя ведь есть знакомые мужчины, Стабби Нэш,например. Стабби наверняка ревнует тебя даже ко мне, хотя нас с тобой связываетчисто платоническая любовь. А как, интересно, он относился к Мандре?

— Он ничего не знал о Мандре.

— Ты в этом уверена?

В ее глазах читался вызов.

— Да. И не надо себя обманывать относительно того,будто бы наша любовь носит чисто платонический характер. Я понимаю: ты набралсятам, в Китае, всякой зауми вроде концентрации, философии всякой. Ты, может, иизменился, но только снаружи, а внутри ты все такой же искатель приключений!Так что не надо мне болтать про платоническую любовь…

Он рассмеялся:

— Что еще ты можешь сказать мне, Синтия?

Она внимательно посмотрела на него. Глаза ее горели каким-тотусклым огнем.

— Тебе смешно? Ну что ж, попробуй доказать, что это нетак. Не получится. Ты прирожденный искатель приключений. И тебя не удержать наодном месте, Терри, даже под страхом смерти. И потом — ты на целых пятьдесятлет моложе того, кто мог бы рассчитывать на платоническую любовь со мной.

Терри ничего на это не ответил. Достав из кармана портсигар,он предложил Синтии сигарету.

— А ты не собираешься предложить мне еще один коктейль? —поинтересовалась она и взяла сигарету.

Он наклонился к ней, поднося зажженную спичку.

— Нет, во всяком случае, не тогда, когда чувство в тебепреобладает над рассудком, к тому же будет лучше, если ты сохранишь ясный ум.

— При чем тут чувство, рассудок? Просто я наблюдаю ианализирую. Как бы там ни было, после двух бокалов мне думается легче, чемпосле одного.

Он смотрел на нее задумчивыми проницательными глазами.

— Ну что ж, в течение ближайшего часа ясность, может, втебе и сохранится, но вот потом ты наверняка пожалеешь, что не выпила всеголишь бокал.

— Боже праведный, это будет продолжаться больше часа?

— Как получится. Меня допрашивали чуть большепятнадцати минут.

— Ты думаешь, меня будут допрашивать дольше? Но ведь,мне нечего рассказать им.

Терри сделал глубокую затяжку.

— Может, именно поэтому тебя и будут долго допрашивать.

Она нервно рассмеялась, вскочила с кресла и, подойдя кзеркалу, достала помаду и чуть подкрасила губы.

— Да, да, — протянула она, — твои слова прямокак холодный душ. Газету я оставляю. Можешь почитать на досуге. Пожелай мнеудачи.

Он проводил ее до лифта.

— Ни пуха.

В ожидании лифта она еще раз окинула его серьезным взглядом.

— Когда-нибудь ты забудешь про то, что ты друг семьи, иизменишь свое отношение ко мне, вот тогда…

Дверца лифта распахнулась, она вошла в кабину, потомповернулась и, перехватив его взгляд, сказала:

— Не правда ли, я загнала тебя в угол, Филин? Ладно,ничего страшного. Помни только, что в этом твоем китайском языке нет слова«да». И в случае чего ты сможешь этим воспользоваться, только ты…

Дверца лифта закрылась, и он не успел расслышать конецфразы.

Вернувшись в квартиру, Терри подошел к окну. Легкийгрузовичок все еще стоял у самого тротуара. Едва Синтия села в свой спортивныйавтомобиль с открывающимся верхом, как из грузовичка выскочил мужчина, в одномгновение преодолел расстояние, отделявшее его от машины Синтии, и сделал ейкакой-то знак.

Она что-то сказала ему. Мужчина покачал головой. Синтияопять что-то быстро проговорила, и мужчина громко, от души, рассмеялся.

Это все, что увидел Терри. Потом он увидел, как мужчина, всееще продолжая смеяться, сел рядом с Синтией на переднее сиденье и жестом рукиуказал, куда ехать.

Машина уже давно скрылась за поворотом, а Терри все ещестоял у окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль.

Инспектор Джим Мэллоу из отдела по расследованию убийств былнастроен исключительно дружелюбно.

— Отлично устроились, — сказал он. — Мебельпривезли из Китая, да?

— Да, в основном, — подтвердил Терри.

— Отличная квартира. И место хорошее — вид из окнапросто прелесть. Люблю такие неординарные квартиры. Вы когда-нибудь были вквартире у Мандры?

— Да.

— Забавное гнездышко, не правда ли? Мандре принадлежаловсе здание. Квартиры там, вообще-то, дрянь, только не его — его квартира смебелью и всякими там другими безделушками оценивается в миллион долларов.Говорят, богатые китайцы так живут: снаружи лачуга лачугой, а внутри — прямодворец. Жаль, что все так получилось: это убийство, вас ни свет ни заряподняли, к прокурору повезли, но сами знаете, как бывает в таких случаях.Мандра был убит из «слив-гана»: в его квартире мы нашли ваше письмо, в которомвы упоминаете об этой штуковине, вот прокурор и подумал, что вы, может, знаетееще что-нибудь и сообщите ему какие-нибудь дополнительные сведения.

— Нет, нет, что вы, не оправдывайтесь, — возразилТерри. — Я только рад был помочь вам. Как насчет виски с содовой?

— Спасибо, на службе ни капли.

— Значит, заглянули вы, надо думать, — спросилТерри, улыбаясь, — по долгу службы?