Короче говоря, я решила понаблюдать за Босорканем, чтобы установить, есть ли связь между его поведением и появлениями волка. Днем моим наблюдениям ничто не мешало, ночью же мешали страх и муж. Впрочем, в первые двое суток наблюдений ничего интересного за Босорканем я не заметила, да и волк никакими очередными зверствами себя не обнаруживал. Но вот на третью ночь в глухой час загремели по деревне псы, завыли тревожно. Мой муж спал, ничего не слыша. Я встала тихонько, оделась и вышла на улицу.

Помню, ночь была ветреная, переменчивая, мелкие облака неслись по небу, безуспешно пытаясь зачеркнуть луну. Собаки перебрехивались растерянно, как бы забыв причину, взволновавшую их. Но вот эта причина обнаружилась снова: в лесу раздался долгий томительный вой волка. Собаки дружно ответили ему неистовым лаем. Этот вой звучал точно так, как в ту ночь, когда был растерзан несчастный Петро. В нем мне услышались угроза и торжество.

«Сейчас или никогда», — сказала я себе и вышла со двора. Я хотела проверить, дома ли сейчас Босоркань. Не скажу, чтобы я держалась храбрецом в этом предприятии. В каждую секунду я готова была побежать обратно. Дом Босорканя стоял такой же темный и глухой, как все дома деревни в этот час. Не зная толком, что я буду говорить, я постучала в окно. Подождав минутку, постучала еще раз. Занавеска на окне раздвинулась, и я увидела глупое испуганное лицо жены Босорканя.

— Ваш муж дома?

— Ни спыть…

Дальше я совершенно не знала, что сказать, и только глядела на жену Босорканя, а та глядела на меня, и лица наши, наверное, в этот момент были очень похожи.

Когда я возвращалась домой, мне показалось, будто какой-то человек выходил из нашей калитки. В доме почему-то горел свет. «Это муж проснулся, увидел, что меня нет, и отправился на поиски», — подумала я. Но муж мой был дома, он стоял посреди комнаты и хлопал себя по тому месту, где обычно у него лежали сигареты, когда на нем были штаны. Штаны сейчас висели на стуле, а он стоял и хлопал, глядя на меня бессмысленным взглядом.

— Это черт знает, что такое! — вымолвил он наконец. — Лежу, сплю, вдруг слышу, будто кровать подвинулась. Открываю глаза, гляжу: какой-то человек наклонился надо мной и смотрит. Посмотрел и пошел прочь из комнаты. Я даже не успел ничего сказать. И знаешь, кто это был?

— Кто?

— Босоркань… Зачем он приходил? Зачем кровать двигал? Слушай, а ты где была-то?

Но я его не стала слушать. «Сейчас или никогда», — скомандовала я себе и выбежала на улицу. Муж что-то кричал вслед мне с крыльца, но я уже была далеко. Любопытство гнало меня в ту сторону деревни, куда направился человек, выходивший из нашей калитки. Но кончилась улица, а я никого не увидела на ней. Последним строением в этом конце деревни была хата старой Босорканихи. И, глянув в окно этой хаты, я увидела, что внутри ее светится какой-то огонек. «Петро с того света за самогоном явился?» — подумала я. Незаметно подкравшись к окну, у которого рос куст шиповника, я осторожно глянула внутрь. Увидела я свечу, горящую на столе, и фигуру человека, стоящего рядом, смутно освещенного этой свечой. Я не могла сказать наверное, что вижу именно Босорканя, в это окно глядеть было неудобно, надо было перейти за угол дома, и вот, когда я стала осуществлять свой маневр, то вдруг увидела, что из-за сарая, стоящего недалеко от хаты, выступает какая-то тень. Было похоже, что там стоит человек на четвереньках. Луна в эту минуту светила ярко, и все предметы отбрасывали четкие тени. Тень из-за сарая двигалась (вот почему я и обратила на нее внимание), удлинялась, вот-вот должен был показаться сам хозяин этого странного отображения. И показался… Но это был не человек. Это был волк! Шерсть блестела серебром на его загривке, горели болотными огнями его зрачки. Волк был огромного роста, он медленно, покачиваясь, пошел на меня. Мне уже были видны его обнаженные десны. Вдруг резко заскрипела дверь за моей спиной, я оглянулась: на крыльце хаты стоял Босоркань. Лицо его было страшно бледно, глаза закрыты. Вот он открыл их, — словно мертвец поднял свои веки. Я села на траву, чувствуя, как потухает мое сознание. Но я еще успела заметить, как Босоркань поднял руку, и что-то засвистело в небе, какая-то мгла ударила в глаза, моя память померкла.

Очнулась я дома. Бабка и муж были рядом. Оказалось, что это муж и нашел меня недалеко от хаты Босорканихи, т. е. того, что осталось от этой хаты. Он рассказал, что когда он выскочил без штанов вслед за мной из дому, то вдруг увидел, что в конце деревни восстал огромный, до неба смерч, который медленно двинулся к лесу и пропал внезапно. Смерч разрушил хату Босорканихи, не тронув больше ничего. Я рассказала все, что со мной приключилось. «Да, босоркуны знают, как насылать ветер. Это их главная сила, — объяснила бабка. — Но я удивляюсь, что сама ты осталась живая».

На следующий день мы уехали из этой деревни. Вот и вся моя история.

— Но почему вы раньше нам не рассказывали ее? — спросил я Стеллу Даниловну.

— Да я еще полгода вздрагивала, когда вспоминала все это. Вы же знаете, что я лечилась у экстрасенсов. Как раз от этого…

— Наверное, и Максим Петрович мог бы что-нибудь добавить к вашему рассказу. Только жалко его будить.

Да. Максим Петрович спал, и спал давно.

В помещении редакции номер альманаха можно приобресть за 2 рубля, а номер журнала за 5 рублей. (1 рубль «БОБКА» эквивалентен 3 канадским долларам). За происходящее на остальной территории Сов. Союза, равно как и за его необъятными пределами, редакция ответственности не несет.

Распространением альманаха, журнала, библиотечки журнала «БОБОК» и подобной печатной продукции занимается Товарищество с ограниченной