кричало, но Кики-Джики не слышал слов. – Кому теперь весело? – сказал Кики-Джики, врезав жемчужиной в лицо отражению.

Раздался оглушительный звон. Жемчужина отскочила от зеркала и ударилась о панцирь Кики-Джики. Он развернулся, отчаянно пытаясь не дать жемчужине упасть на мраморный пол, и треснуть, или того хуже: наделать больше шума. Он поднял взгляд, осматривая нанесенный ущерб, и там, стоя перед нишей и отряхиваясь от осколков зеркала, стояло его отражение! – Ты кто? – спросил Кики-Джики.

- Я Кики-Джики! – ответило его отражение.

- Нет, это я Кики-Джики!

Из коридора снаружи послышались голоса – соратами, несомненно, шли сюда, проверить, что это был за шум. Кики-Джики злобно взглянул на свое отражение. – Слушай, - сказал он громким шепотом, заглушая звон последних осколков зеркала, упавших на пол. – Мне не нравится, как ты выглядишь, но если мы не объединимся, мы оба улетим в лаву, как грязевые утки. – Его отражение кивнуло. – Сюда, - сказал Кики-Джики, и, сунув жемчужину подмышку, бросился к двери. Его отражение не отставало.

Им повезло. Посол соратами не успел дойти до входа в палату. Оба Кики-Джики резко свернули за угол и выскочили на просторный внутренний двор. Кики-Джики остановился и повернулся к своему отражению. – Слушай, мне нужно вернуться к рю.

- И мне! – Сказало отражение.

Кики-Джики думал быстро, что было для него впервой, и было подобно чуду, но похлопать себя по панцирю ему придется позже. Дело было не закончено. – Эээ, слушай – давай разделимся. Я пойду налево, к тому шпилю, а ты на право, через вон ту площадь. Потом встретимся за дворцом с рю. Это даст нам больше шансов!

Его отражение подозрительно нахмурилось.

Проклятье.

Кики-Джики попробовал иную тактику. – Эй, собери побольше бивы по пути, ладно?

Отражение улыбнулось. То же лицо, видимо, и желудок тот же. Кики-Джики вздрогнул, когда его отражение помчалось через площадь. Неужели его так просто можно было провести? Ему предстоит над этим поработать. Он повернулся и побежал обратно, к маленькой пагоде, где рю обещал подобрать его. Солнце грело его панцирь, и жемчужина, почему-то, уже не казалась тяжелой.

*   *   *   *   *

Рю мчался сквозь полосу белых облаков, виляя из стороны в сторону, огибая стаи высоко летающих гигантских мотыльков, разлетавшихся, как обрывки бумаги вслед рю. Жемчужина, зажатая в его массивных челюстях, мягко светилась на фоне красного света заходящего солнца. На спине дракона, сидел Кики-Джики в редком состоянии раздумья. Затем он выпрямился и прокричал сквозь воющий ветер. – Как думаешь, что стало с моим отражением?

Он теперь узник посла соратами.

- О, - сказал, хмурясь, Кики-Джики. – Мне че-то неприятно бросать его там. В смысле, семья это одно, но он… это я!

Не волнуйся, смелая рыбка. Отражения твоего вида еще более эфемерны, чем ты сам. Он там не задержится. Возрадуйся, рыбка-с-рогами, великий разбиватель зеркал. Ты отлично справился.

Кики-Джики не знал, что значило слово «эфемерный», но оно звучало, как какая-то магия, которая позволит его отражению сбежать, и это было хорошо. Он вздохнул с облегчением и взглянул вниз, на далекую землю. Под ним проплывал тот обрыв, на который он вскарабкался только вчера, а за ним горы, из которых он вышел… где жила его семья. Кики-Джики шлепнул себя по панцирю. Ему нужно было наделать больше отражений! Он представил себе десятки его самого, безудержно носящихся в пещерах, и затрясся от удовольствия. Ему живо представился его отец с распахнутым ртом от наполненного ужасом удивления, погребенный под толпой Кики-Джики! Он прокричал сквозь ветер, - Надо было прихватить больше тех зеркал!

Что может дать тебе зеркало, кроме того, что ты можешь ему показать? Магия была твоей, рыбка.

Погоди, - вскричал Кики-Джики, почесывая между костными наростами на лбу. – Ты хочешь сказать, я могу наделать больше отражений, когда захочу? Мне не нужны зеркала? – Рю ничего не ответил, но акки показалось, он почувствовал странную вибрацию сквозь огромную синеватую чешую. Раскаты, похожие на… смех! Дракон смеялся! Резким движением они обвились вокруг облака, и устремились вниз, к бескрайним холмам.

Рю пообещал отвезти его к заброшенному фруктовому саду, в котором было множество плодовых деревьев и жирных слизней. Там также будет пруд с чистой водой, думал Кики-Джики – место, где он сможет испытать свой новый талант. Акки усмехнулся. День, в конце концов, обещал быть весьма удачным.

*   *   *   *   *

Высоко в облачном дворце, Мелоку прекратил прохаживаться. Сверля пленника своим жестким взглядом, он улыбнулся. – Я правда надеялся, что до этого не дойдет, ибо мне претит варварство, но ты не оставляешь мне выбора. Давай-ка мы перережем веревку, и собственными глазами увидим это чудо полета акки! – Свисающий с серебряной веревки, акки завизжал и задергался, от чего он начал медленно раскачиваться взад, вперед, и визжать еще больше. – Мне это не доставляет удовольствия, Кики-Джики, уверяю тебя, - сказал Мелоку с блеском удовлетворения в глазах, вытащил кинжал, и воспарил над полом, ближе к шпилю и беспомощному пленнику. Он замер в воздухе. Что-то было не так. Акки больше не визжал. Более того, он был совершенно неподвижен, замерев на месте. Мелоку поднял бровь, и ахнул, когда акки раскололся на тысячи блестящих осколков, осыпавшихся неожиданным дождем, исчезнувшем в эфире, не достигнув пола. Все, что осталось от узника – скрученная веревка, бесполезно свисавшая с потолочного шпиля. Мелоку потер виски своими длинными, тонкими пальцами. Да, это действительно был наиболее раздражительный допрос.

*   *   *   *   *

В скрытом гроте у подземной реки, огромный синий рю свернулся во тьме вокруг жемчужины, тускло сиявшей, словно накопившей тепло и свет солнечных лучей за время путешествия с  облачного дворца.

Спи, дитя мое, и расти сильным. Скоро ты вылупишься и займешь свое место среди водопадов и туманов, и звезд этого мира. Ты станешь есть мидий из морских глубин, и сладкую росу облаков, и рыбу, что ходит по твоей земле. Только… поосторожнее с  теми, у которых есть панцирь.

Неблагодарное дитя

История про Инаме, Ками Жизни и Смерти

Rei Nakazawa

Полуденная медитация Досана была прервана мокрым, шершавым языком, лижущим ему лицо. Вернув свой дух к телу, он открыл глаза и увидел перед собой нос серого волчонка с широко распахнутыми глазами, часто дышащего, обдавая его лицо запахом риса и рыбы. Прежде чем он смог пошевелиться, морда волчонка неожиданно сменилась столь же любопытным человеческим лицом