становилось все тяжелее и мрачнее. Ребенок ушел в одну из своих экспедиций, наперекор пожеланиям Инаме; без его присутствия, некогда теплое и полное радости место ощущалось холодным и одиноким. И все же, в нем чувствовалось касание его Ребенка, поэтому он оставался здесь.

- Я не могу быть таким эгоистом, - сказал себе Инаме. – В конце концов, я лишь хочу лучшего для своего Ребенка.

- А почему, собственно, не быть эгоистом? – прошептал внутренний голос своим низким, шипящим тоном. – Разве ты не заслуживаешь немного почтения? В конце концов, ты родитель, а он Ребенок. То, что ты можешь создать, ты можешь и контролировать. – Он ненадолго замолк. – И можешь уничтожить.

Инаме ахнул. – Нет. Я никогда бы не смог…

- Что есть жизнь без контроля? – спросил голос. – Это хаотичная вещь, не лучше войн твоего брата. Она расширяется и разрастается, не думая о том, что она может уничтожить своим эгоистичным ростом. То же касается твоего Ребенка. Он настолько погружен в собственные нужды, что забыл о тебе. Он думает, что его потребности важнее тебя, потому что он узнал и увидел так много всего. Ты ками жизни! Кто такой этот твой неблагодарный Ребенок, чтобы потешаться над тобой? Он притворяется, что у него есть сила, которой на самом деле у него нет! Она есть у тебя! Используй ее!

- Если ты не заткнешься, - прорычал Инаме, - Я… Я… - Его злость задохнулась в нем, когда он осознал на кого он гневался: ни на кого. Не было никого, с кем нужно было спорить или сражаться, ни голоса, дразнящего его, ни Ребенка, так быстро его переросшего. Не было никого, на ком он мог бы сорвать свою ярость, кроме бескрайнего луга с цветами, простиравшегося вокруг него.

Камень, бездонный колодец, образовался в сердце Инаме. Он ухаживал и взращивал его, так же, как и свое Дитя. Он был холодным и твердым, но он позволял ему расти, пока он не заполнил все его существо. Когда пустота переполнила его, она нашла выход в силе Инаме.

Под влиянием темной мощи, цветы завяли и опали. То, что было зеленеющим полем, полным сочных красок, превратилось в унылую равнину коричневых и почерневших оттенков. Лепестки опали, стебли завяли, а корни сгнили. Ничего этого Инаме не замечал. Он не чувствовал, как ступает по увядшим розам, и их шипы не вонзались в него, когда он втаптывал их в грязь. В голове у него была лишь одна мысль: Найти свое Дитя. Вернуть его домой.

Его поиски длились веками. Его собратья ками не могли предложить ему помощь, их коробило от него, от его ауры, но он ничего этого не замечал. Наконец, он нашел свое Дитя в отдаленных уголках мироздания. – Пойдем, - сказал Инаме голосом, подобным горному обвалу. – Мы возвращаемся домой.

Ребенок вздрогнул, но не сошел с места. – Нет, пока еще нет. Я хочу тебе кое-что сказать.

Сердце Инаме вновь похолодело. – Что же, Дитя мое?

- Я ухожу, Отец. Навсегда.

Слова, которых Инаме опасался больше всего, были произнесены, и паника охватила его сердце. – Нет! – Вскричал он. – Ты не можешь уйти!

Ребенок едва не смягчился тогда, видя отчаяние своего Отца. Но его сердце быстро затвердело. – Видишь ли, Отец, ты хочешь, чтобы я был твоим Ребенком, всегда. Но я не могу им быть. Ты дал мне слишком много, чтобы я мог довольствоваться лишь этой ролью. Так будет лучше для нас обоих. Я могу отыскать собственное предназначение, а ты сможешь создать других детей. Все будет не так уж плохо! Скоро ты даже не будешь по мне скучать.

Но слова Ребенка не проникли в разум Инаме, кипящий страхом и ненавистью. – Я этого не допущу.

- Это больше не касается тебя, Отец. Это касается меня, и того, что я должен сделать. – Ребенок отвернулся от Инаме. – Прощай.

- Нет! – Закричал он. – Ты никогда не покинешь меня! Никогда! – Ребенок задрожал под гневом Инаме, неспособный ни двигаться, ни говорить. – Я скорее уничтожу тебя! – Темная энергия брызнула из его пальцев и окутала Ребенка. Он вскрикнул, моля о пощаде, но Инаме был глух к его мольбам. Тело Ребенка иссохло и рассыпалось под силой тьмы, пока, наконец, не превратилось в пыль, быстро развеянную небесными ветрами. Впервые за все времена, умер ками.

Сила зла растаяла также быстро, оставив Инаме в ужасе смотреть на место, где только что стоял его Ребенок. – Что я наделал? – прошептал он.

- Что ты сделал? – спросил голос. Инаме огляделся; почему-то, голос теперь звучал громче и яснее, чем прежде. – Ты сделал то, что был должен: ты дал мне жизнь! – И тогда, кошмарный образ возник перед ним из пустоты. Он был грубым и искаженным, с жуткими клыками и острыми, как бритва, волосами. Его перепончатые крылья взмахивали с неслыханной мощью, все его тело было наполнено силой зла.

- Кто ты? Что ты заставил меня сделать?

- Я ничего не заставлял тебя делать, - ухмыльнулось злобное существо. – Все те желания и мысли всегда были твоими. Я лишь немного их подстегнул. И теперь, когда ты убил свое Дитя, ты породил новую силу: смерть, уничтожение всего, что тебе дорого. И самое приятное, я есть, и всегда был, частью тебя, Инаме.

- Ты лжешь!

- Я никогда не лгал тебе, даже в своем шепоте, и не собираюсь лгать теперь. Но утешься! Я стану твоим лучшим и любимым спутником во всех твоих странствиях.

- Я буду сражаться с тобой каждой каплей магии своего существа, - вскричал Инаме. – Я никогда не приму тебя.

- Можешь сражаться со мной, сколько пожелаешь, - фыркнув, ответило существо. – К вопросу о принятии меня, что ж, у тебя в этом деле выбор не большой. – Его взгляд опустился, и глаза Инаме проследовали за ним. Лишь теперь он осознал весь ужас этого создания. Его соственное длинное тело переходило в другое, связанное с ним столь же крепко, как и любая другая конечность. Это тело принадлежало существу перед ним. – Я же сказал, я всегда был частью тебя. Теперь это сможет увидеть каждый!