“Который час?”. Я переспросил: “А вам зачем?” Обычно это срабатывало на таких персонажей. Они впадали в ступор и ещё парой фразочек можно было заставить их отстать. Но на этот раз то ли они были бухие, то ли особо дерзкие, и эффект оказался обратным.

Один из парочки без предупреждения полез в драку. Невысокий, может быть сантиметров на десять выше меня, так что я ударил его в висок — так было и быстрее, и удобнее.

Парень отшатнулся, схватился за голову, потом вдруг как-то странно застонал, вздрогнул всем телом — и рухнул на тротуар без движения. Второй с криками: “Петька! Петька!” наклонился и, чиркнув колёсиком зажигалки, поднёс огонёк к лицу Петьки. Застывшее на нём выражение боли и ужаса я не забуду никогда.

Это была аневризма. Редко, но такое случается и у молодых людей, тем более при злоупотреблении алкоголем. Своим ударом я разорвал её. Смерть была почти мгновенной, парню хватило секунды лишь на то, чтобы испугаться.

Мои действия были признаны самообороной и никакого наказания я не понёс. Мне назначили психолога, который старательно и очень осторожно на протяжении пары месяцев расспрашивал меня о том, что я чувствую по поводу того, что из-за меня умер человек. По всему его поведению я понимал, чего он ожидал от меня: паники, ужаса, бессонницы или ночных кошмаров.

И лицо Петьки мне действительно снилось. Вот только оно меня не пугало, а, наоборот, возбуждало какой-то нездоровый азарт.

Я старательно и с упоением занимался самыми разными боевыми искусствами с девяти лет. Победы в национальных соревнованиях, мастер спорта по боксу, КМС по сават и тайскому боксу, второй дан в каратэ. Я знал как завалить один на один почти любого противника. И я имел понятие о том, как ударить, чтобы человек умер.

Более того, долгое время меня это по-настоящему волновало. Мне было действительно очень интересно, что ощущаешь, убивая кого-то. Вот только проверять это специально я, разумеется, не собирался, всё-таки я не был маньяком или сумасшедшим.

Мне хватало понимая того, что, если сложится ситуация, в которой для защиты моих близких или самого себя мне придётся превысить допустимые пределы самообороны, то я смогу это сделать. Как технически, так и морально.

К сожалению, защитить родителей от столкновения на дороге с потерявшим управление грузовиком было выше моих сил. И мстить бедолаге-водителю, кажется, спившемуся после того инцидента от чувства вины, я уж точно не собирался.

Однако так было в том мире. В этом у меня был и куда более веский повод для мести, и потенциальные силы на уровне совершенной фантастики, и как-то сдерживавших меня рамок морали и закона в этом мире не существовало, по крайней мере не во время военных действий.

А потому, когда после нескольких минут сидения в засаде я услышал шаги приближающегося ко мне со стороны входа в лагерь человека, никаких сомнений не было, и руки не тряслись.

Выскочив из своего укрытия, ощущая наполняющие тело силу и драйв предвкушения, я налетел на облачённого в кожаный со стальными вставками доспех мужчину. В тумане он не только не смог вовремя отреагировать на меня, но и даже защититься хоть как-то не успел. Удар в кадык — и несмотря на довольно высокий воротник воин, хватая ртом пустоту, будто рыба, начал заваливаться вперёд.

Вот только позволить ему рухнуть стальными элементами брони о камень я не мог позволить. Одной рукой поддержав его под грудь, а второй перехватив почти выскользнувший из ослабевших пальцев боевой топор с узким лезвием, я оперативно оттащил воина обратно в своё укрытие, где уже уложил на землю.

Он только начал приходить в себя после удара, но подать сигнал тревоги своим союзникам уже не успел. Обратная сторона топора — тонкое, похожее на шило лезвие, до самого топорища вошло мужчине прямо в глаз и, раз дёрнувшись, он затих.

Выдернув оружие, я глянул на убитого в последний раз, после чего встал и двинулся на звуки других шагов. Прекрасно понятно было, что вовсе не простые бойцы стояли за моим переносом в этот мир. Даже было вполне возможно, что конкретно этот человек даже ничего плохого не сделал.

Но это была война. Моя война против чёртовой империи и против всего этого проклятого мира. А на войне не место жалости. Ни к кому. Никогда.

Нечеловеческая сила и острое шило на топоре в комбинации стали по-настоящему убойным оружием. Выныривая из тумана за спинами имперцев будто призрак, я атаковал в шею или затылок. И, вне зависимости от того, что это было: кожаная шапочка с нашитыми металлическими пластинками, или же полноценным стальной шлем — топор каждый раз погружался в черепа до упора.

Валящиеся на землю тела я подхватывал и оттаскивал в сторонку. Правда, каждый раз на всё меньшее и меньшее расстояние, потому что количество имперцев на один квадратный метр с каждой минутой продолжало увеличиваться.

И после седьмого человека времени на это уже не осталось совсем. Более того, когда я вонзил шило в голову очередному бойцу и уже хотел его точно также поймать и утащить, вдруг почувствовал приближение вовсе не человека.

Мой детектор червей работал в “фоновом режиме” с момента поднятия в лагере тревоги, сообщая мне, что твари просто находятся где-то неподалёку. Но тут он вдруг перешёл в активный режим и уже через пару мгновений на меня из тумана выскочила тварь, лишь отдалённо походящая на человека.

Раньше, когда я был в каменном мешке, для ориентирования в пространстве я мог использовать только слух, осязание и то самое чутьё. И так ни разу и не увидел, как выглядят те самые зомби, хотя на ощупь и судя по следам их укусов, это всё-таки уже были не люди.

И сейчас я получил возможность подтвердить эти впечатления. Кожа поглотителя была тёмно-серой, в светло-серых разводах. В глазах не было заметно радужки, только чёрная точка зрачка на фоне испещрённого сосудами белка. Зубы заострились, будто у акулы, с губ капала пена, на пальцах вместо ногтей красовались когти, кривые и почти чёрные. Даже двигалась тварь не по-человечески, сильно согнув спину, какими-то полу-прыжками, дёргая из стороны в сторону головой.

Конечно, легко было понять, чем ЭТО было раньше. Но мозг на каком-то подсознательно уровне отказывался соглашаться, что я и эта штука принадлежали к одному виду.

А ещё, совершенно неожиданно, у поглотителя появилось слабое место.

Когда я был в каменном мешке, то в предпоследнем бою с зомби едва не отбросил коньки из-за того, что