Решив, что чай сейчас будет очень кстати, она приготовила и налила его в чашку. О, и вот тут, под полотенцем, лежат на блюде кексы, оставшиеся после вчерашнего чаепития.

Она подвинула стул и села. Ах, так намного лучше и приятнее, чем ходить из угла в угол в своей комнате, пытаясь унять бурю эмоций в душе.

Открыв книгу со значениями имен, Фелиция принялась листать ее, пока не увидела имя «Исайя». Хм… похоже, существует не один вариант написания.

— И-С-А-Й-А, — произнесла она вслух. Так ей нравилось больше.

Прихлебывая чай и откусывая от кекса, Фелиция просмотрела значения имени. Их было несколько.

— Спасение, посланное Богом, — прочитала она вслух. Пожалуй, это не очень подходит к ее Исайе.

Ее Исайе? Мысль так разволновала Фелицию, что она едва не выронила чашку. Почему она внезапно назвала его, пусть мысленно, «своим Исайей»? Вероятнее всего, потому, что он скоро станет ей мужем, а она ему женой. В союзе супруги принадлежат друг другу.

Она решительно покачала головой. Факт остается фактом, она считала его своим. И сколько ни размышляй, разглядывая кекс, мысли не изменятся.

Эльфалет.

— Судимый богом? — Фелиция поставила чашку, откусила от кекса и подперла голову рукой. — Никакой подсказки.

— Будет обидно, если вы ее так и не найдете, — раздался голос. В дверях появился Исайя. — Что вы делаете здесь ночью? — Он вошел в круг света.

Что? Она вот знает, что делает. Сейчас? В этот самый момент? Ну, смотрит на него — вот что она делает. Его непослушные кудри взлохмачены. Халат распахнулся, и в вырезе ночной сорочки она могла увидеть часть обнаженного торса, который всегда скрыт одеждой.

Исайя, скорее всего, был так же, как она, уверен, что останется никем не замеченным.

Что она действительно здесь делает?

— Я не могла заснуть, вот решила найти значение вашего имени.

Он подвинул стул и сел напротив.

— И что удалось выяснить?

— Что вы загадка. — Она отломила половину кекса и протянула ему.

— И полон противоречий.

— Неужели?

— Смотрите, у нас есть Исайя, что означает «спасение, посланное Богом». По-моему, очень мило. Но все усложняет Эльфалет — «судимый Богом», как вы сказали.

— Предлагаю добавить, что Бог милосерден, поэтому судил и помиловал.

— Но позвольте, Фелиция… — Он растерянно оглядел ее. — Что вас так тревожит? Отчего вы одна в кухне в такое время?

— Полагаю, по той же причине, что и вы. — В уголке его рта осталась крошка, пока она не упала, придется преодолевать искушение смотреть на нее снова и снова. Будь она обычной невестой, не отрывала бы взгляд от его губ без всякого стеснения. — Завтра наша свадьба.

— Вы жалеете?

Бог мой! Крошка упала на лацкан халата, прямо туда, где полы ткани соединялись под углом. Теперь она может свалиться ему на колени или за ворот, впрочем, не важно. Ведь Фелиция не обычная невеста.

— Я бы так не сказала. А вы?

— Нет, Фелиция. Я не жалею. — Он потянулся через стол и пожал ее руку. — Я считаю вас обаятельной и очень милой.

— Это правда? Меня постоянно терзает один вопрос, Исайя, и я ничего не могу с собой поделать. — Нет, она совсем не думает, что почувствует, если он коснется ее волос или губ, вовсе нет. — Что будет со мной, когда вопрос с вашей сестрой разрешится, и она останется дома? Каков будет смысл моего пребывания в Скарсфелде?

— Им может стать все, что угодно.

— Честно признаться, Исайя, вы говорите довольно расплывчато. Что это значит? Я могу висеть на лиане в оранжерее, как канатоходец в цирке? Вы не будете возражать?

— Пожалуй, нет.

Ой! Ей показалось в тусклом свете или он улыбнулся? По-настоящему, не только глазами, но и губами. Может, это и было ее целью? Заставить его улыбнуться? Похоже, ее все же больше интересует процесс достижения, а не сама цель.

— Разумеется, вы будете нужны Абигейл. Ей необходимо женское воспитание. Мисс Ширле ее обожает, но не может дать то, что необходимо леди.

Что ж, хорошо, она будет счастлива стать старшей сестрой Абигейл.

Фелиции было важно не только привить ей качества, необходимые молодой леди, она хотела научить ее разным играм, показать, как весело девочки проводят время. Маловероятно, что она узнает об этом от брата или няни. Фелиция же знала о развлечениях все.

— Вы не будете нанимать гувернантку?

— Собирался в начале следующего года. Сейчас я могу думать лишь о том, чтобы оставить сестру со мной. Если все завершится благополучно, стану искать гувернантку.

— У нас все получится. Даже не сомневайтесь.

Слова прозвучали уверенно, несмотря на то что Фелиция сомневалась в успехе. Однако в этот самый момент она должна была подбодрить Исайю.

Некоторое время они молчали, вероятно, каждый пытался убедить себя, что сказанное ею непременно станет реальностью.

— Я хотел бы обсудить еще кое-что касаемо нашего брака…

— Прошу вас. Можете говорить откровенно.

Исайя помедлил и откашлялся.

— Со временем, когда мы… узнаем друг друга лучше, возможно, вы… поймете, что хотели бы…

Боже! Исайя Максвел, суровый лорд Скарсфелд покраснел. Румянец на щеках был отчетливо виден даже при тусклом освещении.

— Подарить вам наследника? — закончила за него Фелиция и покраснела так же густо.

Что они за пара! Она сжала губы, сдерживая рвущийся смех, что ужасно, ведь тема их разговора весьма серьезная. Но, право, как же смешно, когда два взрослых человека краснеют, обсуждая детали замужества в ночь перед свадьбой.

— Да. Но я говорил, что выбор останется за вами.

— Правда? Мне казалось, такого рода решения принимают оба супруга.

— Я лишь хотел сказать, что… — Интересно, он видит, что до сих пор держит ее за руку? И она не пытается освободиться, наслаждается теплом его пальцев. — Так вышло, что у вас ни в чем не было права выбора, я решил, что должно быть в этом.

— Вы ошибаетесь, Исайя. У меня был выбор. — Она перевернула руку так, чтобы их пальцы переплелись. — Я его сделала, и вот я здесь.

Ресницы его опустились, будто он моргнул и решил не поднимать веки.

Через несколько мгновений глаза открылись, и она опешила, даже решила, что ей показалось. Неужели в них стоят слезы? Исайя подался вперед, поднес к губам ее руку и поцеловал.

— Я не нахожу слов, чтобы выразить мою благодарность. Абигейл меня поддержала бы.

— Полагаю, ей лучше не знать. Вы приняли верное решение — скрыть от нее правду. Девочке не стоит волноваться, особенно перед Рождеством.