Все сходится. И что бы ни говорил мой псевдодедушка, Шурупову он нужен был живым. Мертвый Федор Петрович не представлял для него никакого интереса. Тогда по дороге в столицу жертвой опять должна была стать я. Но чтобы так настойчиво „наезжать“ на Павличенко, у Шурупа должны были быть какие-то козыри на руках. Как я поняла, мой клиент не из тех людей, на которого можно давить за здорово живешь. И опять все упирается в наше путешествие. Больно уж много людей оно переполошило. Шуруп аж сам лично в Москву прикатил. И Игорь Сергеевич против был. Забота о здоровье „лица фирмы“ — чушь собачья. Возможно, ему и выгодна была бы смерть престарелого шефа со вздорным характером. Но Шмыгунов не тот человек, который будет связываться с убийством. Слишком, судя по всему, „чистоплотен“.

Да и смерть тарасовского мафиози ему тоже на руку. Убрать Шурупа чужими руками, да еще подальше от родного города — тут интересы Шмыгунова сходятся с интересами Павличенко. Пусть себе столичная милиция ломает голову, зачем тарасовского бизнесмена пристукнули в Сокольниках. Занятная получается картина! Загадок больше, чем ответов на них!» — подвела я итог своим размышлениям.

«Мы знаем, кто ты такая», — вспомнились мне слова подонка, затащившего меня в туалет. Да, все встало на свои места. Оставалась только неясной цель нашего путешествия. Я перевернулась на бок. Пистолет, изъятый сегодня у бандита, лежал под подушкой.

— Женя, вы не спите? — услышала я тихий голос нашего летчика.

— Да что-то никак не спится, — шепотом ответила я ему.

— Может, выйдем покурим? — предложил Сергей Борисович.

«Интересно, а ему-то что нужно?» — подумала я.

Мы осторожно вышли в коридор.

— Не пойдем в тамбур, откроем окно и покурим здесь, — предложила я.

— Боитесь после сегодняшнего? — усмехнулся он, давая мне прикурить.

— Согласитесь, приятного мало, — уклончиво сказала я.

— А ваш дед, он — большая шишка в вашем городе? — неожиданно спросил он.

— Руководитель крупной фирмы, — ответила я ему.

— Тогда понятно, почему он такой замкнутый, — сделал для себя вывод Сергей Борисович. — О войне с посторонними разговаривать не любит, это уж точно. А дома он такой же молчун?

— Не знаю, я всего лишь двоюродная внучка. Приехала к своей тетке, навестила заодно и его. Он обрадовался и предложил поехать с ним. Старенький уже, помощь нужна. Да и мне хорошо — бесплатно попутешествую, — выдала я ему свою легенду.

— А ваш сегодняшний недруг, как он на вас напал?

Разговор наш все больше стал походить на ненавязчивый допрос. Поэтому я решила положить ему конец, выкидывая недокуренную сигарету в окно.

— Бог с ним, он получил свое. Физиономия от моих ногтей долго заживать будет. Пойду-ка я лучше посплю немного, — я открыла дверь в купе.

— А вы боевая девушка, — услышала я вслед комплимент.

Оставив его без ответа, я улеглась на свою полку. Вскоре в купе возвратился летчик и лег на свое место. Федор Петрович тихонечко похрапывал. Со стороны Малахова не было слышно ни звука. Под стук колес я начинаю засыпать. Сон мой скорее похож на полудрему. Прерывают его гудки, хлопанье дверей… И наконец визгливый голос проводницы оповещает, что мы прибываем в Минск. Мы прощаемся с нашим попутчиком, желаем друг другу всего доброго, и он покидает купе.

Вскоре выходим на свежий воздух и мы. Дует легкий ветерок. Я смотрю на часы. Половина четвертого. Собирается группа ветеранов, и Федор Петрович незамедлительно направляется к ним, оставив багаж на наше попечение.

Их встречает военный в чине майора. Я перепоручаю наше имущество Малахову и отправляюсь вслед за Павличенко. Разговор касается нашего размещения и круга мероприятий. Обсудив время и место сбора, Павличенко покидает общество.

— Пойдем, Жень, — говорит он мне, — нам надо еще гостиницу выбрать. Последний раз я был здесь очень давно, так что придется положиться на мнение нашего встречающего. Он советовал остановиться в одной недавно открывшейся. Сервис обещает европейского уровня. Кстати, наедине с тобой поговорить нужно будет, — шепотом в самое ухо мне бормочет последнюю фразу Федор Петрович.

Таксисты начинают нас одолевать на выходе из вокзала. Белорус могучего телосложения укладывает наши сумки в багажник и спрашивает адрес. Немного подумав, заявляет свою цену. Федор Петрович согласно кивает головой, и машина резко срывается с места. Водитель будто опасается, что мы передумаем.

Мы несемся по ночному Минску. Водитель болтает без умолку, то рассказывая о местных достопримечательностях, то о политических событиях последнего времени. Никто не поддерживает разговор, но, по-моему, ему это и не нужно. С него достаточно молчаливых слушателей. Я любовалась ночным городом. Мне немало пришлось путешествовать в своей жизни. И скажу вам, в каждом незнакомом городе есть своя прелесть. Наверное, подобное чувство испытывали мореплаватели прошлого, открывая неизведанные уголки земного шара, с восторгом затем описывая свои приключения.

Тем временем мы миновали центральные районы и свернули в сторону частных строений. Вскоре мы остановились около массивных кованых ворот. За ними проглядывалась асфальтированная дорожка, с высаженными по обе стороны пушистыми сосенками. Водитель просигналил два раза, нарушая утреннюю тишину. Небо на востоке начало сереть, и в предрассветной мгле наше будущее жилье вырисовывалось старинным замком.

— Шикарное место, — продолжал болтать наш водитель, — тут и сауна есть, и бассейн…

— Посигнальте еще раз, — прервал его болтовню Павличенко. Но в этом уже не было необходимости. Дверь отворилась, и заспанный голос, принадлежавший женщине лет тридцати с приятной внешностью, спросил нас:

— Что вам угодно, господа?

Тем временем Федор Петрович расплатился с водителем, вероятно, накинув сверху обещанного, так как последний принялся благодарить моего клиента по-белорусски, потом по-русски желать доброго здоровья и, наконец, уехал.

— Нам рекомендовали ваш отель, — несколько чопорно ответил Павличенко служащей.

— Вы не будете разочарованы, — женщина радушно пригласила нас следовать за собой. Гостиница действительно оправдывала свою рекламу. Внутренний интерьер мог удовлетворить вкус самого капризного клиента. Холл утопал в зелени тропических растений. Между пальмами уютно расположились добротные кресла и диванчики. В общем, у человека, впервые попавшего сюда, определенно складывалось впечатление, что он оказался на далеком и прекрасном юге. Нам предоставили три отдельных номера. Мой соседствовал с номером Федора Петровича, малаховский — был напротив моего. Не успела я переодеться, как в дверь постучали. На пороге стоял мой клиент.

— Проходите, — пригласила я его, закрывая за ним дверь. Я села в кресло напротив него, закинув ногу на ногу. — Слушаю вас.

— Женечка, в поезде ведь не хулиган на тебя напал? — Он испытующе посмотрел на меня.