– Так значит, ты теперь безработная?

– Возможно. А потому могу пойти на бал. Насколько он роскошный?

– Не знаю, никогда на нем не бывал. Лучше спросить у моей матери. – Джейк поморщился. – Она, наверное, будет счастлива потаскать тебя по магазинам.

– Еще одна брешь в моем бюджете.

– Нет, эти расходы я беру на себя. Если бы ты не поехала в Париж, они бы не возникли.

– Я сама могу их оплатить.

– И я тоже.

Лимузин остановился перед отелем. Держа руки в карманах, Джейк вошел за Эйвери в вестибюль. Не говоря ни слова, они поднялись на лифте в номер и разошлись по своим спальням.

Джейк не мог заснуть и лежал в постели, размышляя. Он рассказал Эйвери свой самый большой секрет, чтобы помочь им узнать лучше друг друга. То, как она отнеслась к его матери, показало ему, что Эйвери – хорошая и добрая. Почему он не замечал этого прежде, когда у них был роман?

Джейк не сомкнул глаз почти до пяти утра, а когда проснулся около одиннадцати, Эйвери уже уехала. В оставленной записке она сообщила, что Морин прислала за ней лимузин и они отправились по магазинам.

Джейк взял телефон, набрал номер матери и, едва та ответила, произнес:

– Не позволяй Эйвери самой платить за наряд для бала!

Морин рассмеялась.

– Ты шутишь? Я бы купила матери моего внука даже солнце, луну и все звезды, если бы она мне это позволила! Поверь, она в хороших руках.

– Я так понял, она сейчас не с тобой?

– Эйвери примеряет красивое белое платье, которое напоминает мне подвенечный наряд.

– Мама!

– Я просто описываю тебе платье, дорогой. А вот и Эйвери! Поговорим с тобой позже.

Эйвери вышла из примерочной и остановилась перед большим зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Нахмурившись, она посмотрела на мать Джейка.

– Это платье похоже на свадебное.

Морин улыбнулась.

– Да. Но разве оно не прелесть? И оно тебе ужасно идет!

Эйвери рассмеялась.

– Я ведь собираюсь на бал, а не на собственную свадьбу. – Она повернулась к продавщице: – У вас есть что-нибудь кремового, персикового или кораллового цвета?

– Да, конечно.

Менеджеры бутика засуетились, а Морин заявила:

– Готова поспорить, персиковый тебе подойдет просто идеально! Особенно к твоим рыжим волосам.

Эйвери повернулась, чтобы направиться в примерочную, но остановилась и еще раз кинула взгляд на свое отражение.

– И все-таки это платье очень красивое, правда?

– Из тебя получилась бы прекрасная невеста, – согласилась Морин.

– Может, да, а может, и нет.

Эйвери снова окинула взглядом элегантный белый наряд.

– Ох, милая, не говори так!

– Я слишком занята работой, Морин. А скоро еще родится ребенок. – Эйвери приложила ладони к животу. – Не уверена, что в моей жизни останется время для мужчин или для брака.

Морин подхватила шлейф платья и проводила Эйвери до примерочной, заявив по дороге:

– Для важных вещей в жизни всегда найдется время.

– Вы говорите, как моя мама.

– Это потому, что пожилые люди очень умные. У нас есть специальный справочник, откуда мы берем все правильные ответы.

Эйвери засмеялась. Морин помогла ей расстегнуть молнию на платье и выскользнула из примерочной. Едва за матерью Джейка закрылась дверь, Эйвери сняла платье.

Она все еще разглядывала его, не спеша повесить на вешалку, когда вернулась продавщица с двумя красивыми платьями персикового цвета. Эйвери выбрала одно из них – с открытыми плечами и корсажем, расшитым бусинами. Этот наряд будет привлекать внимание к ее груди, а не к животу.

Продавщица помогла Эйвери надеть платье. Оно достаточно свободно облегало фигуру: легкий шифон струился от талии до пола. Оглядев себя в зеркале, Эйвери поняла, что второе платье примерять нет нужды – она нашла то, что искала.

Морин согласилась с ней. Необходимо было только чуть-чуть подогнать лиф платья, и продавщица пообещала, что после обеда его доставят в отель уже готовым.

Выйдя из магазина, Морин воскликнула:

– Это было весело! Нам надо как-нибудь еще раз с тобой заняться шопингом. Может быть, поискать что-нибудь для будущего ребенка.

– Да, конечно, – ответила Эйвери.

Они направились к дожидающемуся их лимузину, но Морин внезапно остановилась.

– Ты сказала, что не знаешь пол будущего ребенка. Но, думаю, нам надо это выяснить.

– Я не хочу знать пол ребенка до рождения. Пусть это будет сюрпризом. Я планирую покрасить детскую в синий и серый цвета, а после добавить немного розового или голубого – в зависимости от пола ребенка.

Морин кивнула:

– Мне нравится твоя идея.

– И вас не расстроит то, что вы не будете знать пол ребенка до его рождения?

– Это бы, конечно, все облегчило, но я пытаюсь понять, что мне больше по душе: заранее знать, какого цвета покупать одежду малышу, или куда забавнее будет узнать пол ребенка в роддоме.

– Я бы хотела, чтобы все было по старинке, – сказала Эйвери.

– Неужели? Вообще-то, ты выглядишь как вполне современная девушка.

– Так и есть. Хотя иногда слишком далеко захожу в своих мечтах. Но мои родители – очень здравомыслящие люди. Они сдерживают полет моей фантазии.

– Интересно. Джейк тоже очень здравомыслящий. Я помню, мой отец говаривал: «Хорошо, когда муж и жена не похожи друг на друга. Это придает браку равновесия». Том и я были настоящими противоположностями. Том сдерживал мою романтичность, а я следила, чтобы он не был слишком груб с нашими детьми.

Эйвери теперь знала, что муж Морин жестоко обращался со своими сыновьями. Он скрывал это от жены, но Эйвери не собиралась рассказывать Морин об этом. Она не обещала Джейку хранить его слова в секрете от матери, и он не просил об этом, но в глубине души Эйвери поняла, что Джейк верил, что она сохранит один из главных секретов его жизни.

Морин проводила ее до лифта и поцеловала в щеку на прощание. Когда Эйвери вошла в номер, Джейк, стоящий возле окна, повернулся. Их взгляды встретились. Щеки Джейка покрывала щетина, волосы были в беспорядке. Казалось, он не спал всю ночь.

За последние сутки Эйвери узнала об этом парне, отце своего ребенка, больше, чем за три недели их романа. Она почувствовала себя неловко. Джейк показал ей Париж, поделился своим секретом, а теперь он выглядит таким усталым.

– Я подобрала себе платье.

– Отлично!

– Если не возражаешь, я немножко вздремну. Я привыкла в последнее время к дневному сну.