– А в машине никого не видел?

– Кажется, там была еще одна женщина. Но я точно сказать не могу. Видел человека в светлой одежде…

– Ты правильно сделал, что рассказал нам об этом. Теперь и мы точно знаем, что убита действительно Иванова, – сказал Крымов.

– А вы что, сомневались? – Лева зачем-то принялся перекладывать папки на столе с места на место. – Ну и работка у меня, сам до сих пор удивляюсь, что меня здесь держит…

– А что нового узнал об убитой?

– Ах, да… Совсем забыл. У нее в свое время была сломана челюсть, в нескольких местах почти невидимые шрамы на коже лица, деформирован нос…

– Пластическая операция? – Крымов всерьез, казалось, заинтересовался этой информацией. – Ведь все признаки…

– Возможно. Но только работал над ее лицом какой-то костолом или ветеринар… Думаю, поэтому-то ее и убили пулей такого калибра, чтобы разнесло всю голову и в особенности лицо. Так что, возможно, это была и не Иванова.

– А ты не обратил внимания, эта дама, которая приезжала, чтобы опознать труп, смотрела на ее лицо?

– Я же не видел ее глаз! Говорю, она была в темных очках.

– Но труп был открыт полностью? На теле нет никаких особых примет, шрамов, родимых пятен? – спросил Шубин.

– Ты же видел труп. Никаких родинок. Тело гладкое, без шрамов… Но, если эта женщина хорошо знала Иванову, то она могла бы опознать ее по форме ног, груди, да мало ли, по чему… А руки! По форме ногтей можно узнать человека, по волосам, по форме черепа…

– Главное, они удостоверились, что убили того, кого надо. А нам теперь – лишняя головная боль, – подытожил Шубин. – Ну что ж, Лева, работай дальше. Ты нам очень помог… Родина тебя не забудет.

Крымов с Шубиным вышли на свежий воздух. Закурили.

– Слушай, Шубин, тебе Земцова не звонила?

Тане нравилось работать в одиночку. Вот и теперь она, чувствуя в себе необычайный прилив сил, открыла стеклянную дверь самой дорогой зубоврачебной клиники города «Титаник», вошла в стерильно чистый холл и уверенно, цокая каблуками, проследовала до регистратуры, где ее встретили, демонстрируя прекрасные фарфоровые зубки, симпатичные улыбчивые регистраторши.

– Добрый день. Я ищу одного доктора, кажется, он работает у вас… Однажды этот симпатичный смуглый врач с массивным золотым перстнем на безымянном пальце решил мои зубные проблемы совершенно без боли…

Таня не знала, чем именно занимается этот «ассириец», лечит ли зубы или протезирует, а потому решила прибегнуть к такой вот расплывчатой фразе.

– Смуглый?

– Ну, да, он похож на ассирийца, красивый, черноволосый, невысокий… У него очень приятный голос…

– Да-да, можете дальше не продолжать, – улыбнулась одна из регистраторш, бросив многозначительный взгляд на свою коллегу, такую же молоденькую девушку, внимательно рассматривающую, в свою очередь, посетительницу. – Мы уже поняли, о ком идет речь. Это действительно очень хороший специалист, протезист Виталий Григорьевич Минкин. Но он сегодня будет только после обеда. С двух часов.

– Прежде он работал в другом месте, – наобум сказала Таня, понимая, что выглядит нелепо, забыв, в какой клинике ей вставляли зубы. – Кажется, где-то в Ленинском районе…

– Нет, в Кировском, недалеко от завода «Тантал», что на Второй Дачной.

Таня похвалила себя за смекалку, но уходить все равно было рановато.

– И что же, он сейчас дома? Я всегда считала, что специалисты такого уровня нарасхват, что у них сразу несколько мест работы… – Она надеялась услышать, что Минкин продолжает работать в своей старой клинике по совместительству, но услышала категоричный ответ:

– Нет, Минкин работает только у нас. И будет он, как я уже сказала, лишь в два часа.

– Понимаете, мне необходимо встретиться с ним как можно скорее, потому что я собираюсь за границу, а у него наверняка все дни и часы расписаны наперед; я бы хотела связаться с ним по телефону, напомнить ему, кто я… Может, он согласится принять меня если не сегодня, то хотя бы завтра, а? Девушки, пожалуйста, дайте мне его визитку. Речь идет о передних резцах, вы же понимаете, как я буду выглядеть без двух верхних передних зубов? Да я же застрелюсь!

И Таня достала из сумочки купленную по дороге большую плитку шоколада…

Она вышла из «Титаника» с визиткой Минкина, еще до конца не уверенная в том, что это именно тот человек, который приходил в агентство и от имени своего знакомого просил их начать расследование убийства Ларисы Ивановой. Расположившись в тени деревьев в сквере на лавочке, она достала свой мобильный телефон и набрала первый из четырех указанных на визитке номеров телефона Минкина. И на этот раз ей повезло. Трубку взяли сразу, и, как ей показалось, она услышала именно его голос.

– Добрый день. Мне надо поговорить с Виталием Минкиным.

– Я слушаю вас.

– Моя фамилия Бескровная. Вам это о чем-нибудь говорит?

– Нет…

– А фамилия… Шубин?

Минкин онемел. Он не отключил телефон, он явно слышал дыхание своей собеседницы, но не мог проронить ни слова.

– Вы же знали, что мы вычислим вас, как вы сами изволили выразиться. Вы, Виталий, слишком известная личность в городе, да к тому же еще и внешне очень яркая, чтобы вас не разыскать.

– Но как вы тогда догадались, что я имею отношение к стоматологии?

– Интуиция. Я предположила, что вы «ассириец», а в нашем городе многие «ассирийцы» работают в стоматологии.

– Но вы ошиблись. Я не ассириец, а еврей. Но с интуицией у вас все в порядке.

– Судя по тому, что вы так спокойно разговариваете, вы сейчас один. Может, тогда лучше встретимся? Я подъеду, вы только скажите, куда.

– Встретиться мы, конечно, можем. Но только я ничего вам не расскажу. Меня повесят.

– Вы преувеличиваете…

– Почему вы так думаете?

– Да потому что сегодня вы почему-то не нервничаете. Я бы и хотела как раз поговорить на эту тему. Такое впечатление, словно тогда вы чего-то боялись, а сейчас – уже нет. Неужели заказчик мертв?

– Да бог с вами! Что такое вы говорите?! Он жив и здоров… Но говорить с вами я не могу.

– А я не советую вам откладывать нашу встречу. Ведь убита молодая женщина, понимаете? При загадочных обстоятельствах. Вы уже наследили, по сути, вас уже можно арестовывать…

– Стоп…

– Нет, это вы выслушайте меня до конца. Да, мы частное сыскное агентство, да, мы получили от вас деньги, но мы же не можем преступать закон…

Она уже чувствовала, что говорила с человеком, совершенно не искушенным в подобных вопросах, а потому на него можно было давить до тех самых пор, пока он наконец не сдастся и не согласится встретиться и раскрыть карты.