– А кто преступает закон? – заволновался вдруг он. – И с какой стати меня кто-то арестует? Я же сам пришел к вам и поручил дело…

– Может, и заказчика-то никакого не было и вы решили узнать, кто убил вашу подружку? Понятно, что не вы, но вы же не хотите помочь следствию. Мы ничего не знаем о Ларисе Ивановой, а вы, ее друг, знакомый или приятель, а может быть, жених или брат, отказываетесь предоставить нам какую-либо информацию о ней. С кем она общалась, были ли у нее враги, где она работала в последнее время?.. Вопросов много, и нам не хотелось бы без вашего ведома выходить на тех ее знакомых, которые рано или поздно рассказали бы нам о вас…

– Да я не был знаком с ней!

– Тогда выдавайте заказчика. Итак, где мы встретимся?

– Где скажете, – услышала Таня убитый голос. – Я так и знал, что это хорошим не кончится…

Они договорились встретиться в том же сквере, откуда звонила Таня, благо Минкин во время их разговора находился в летнем кафе, находившемся неподалеку от его клиники и того сквера.

На этот раз красавец-протезист был в прекрасно сшитом костюме светло-оливкового цвета и белоснежной сорочке. Он был без галстука, и в расстегнутом вороте рубашки на груди виднелась густая кудрявая черная шерсть, среди завитков которой сверкали звенья затейливой крупной золотой цепи. Массивная золотая цепь украшала и верхнюю часть брюк – то была цепь от карманных часов.

– Только не обижайтесь, Виталий Григорьевич, – Таня поднялась навстречу и протянула ему руку, – но вы сейчас похожи на украшенную золотыми безделушками рождественскую елку.

– А я и не обижаюсь, потому что все делаю для этого… Я очень люблю золото, и когда-нибудь меня непременно ограбят, прямо на улице. Но не ходить же с телохранителем?! Я лучше на эти деньги куплю еще какие-нибудь золотые часы или браслет…

– Вы – очень красивый мужчина. Вам этого никто прежде не говорил?

– Говорили, наверное… – Он порозовел, и Тане захотелось почему-то ущипнуть его. Странное желание, странное чувство удовлетворения. Она сидела на скамейке с Минкиным, с человеком, через которого они легко (в этом она нисколько не сомневалась) выйдут на основного заказчика, и следствие пойдет как по накатанной дорожке. – Вы тоже красивая девушка. Вот только непонятно, почему вы занимаетесь таким опасным делом. Вот я лично – признаюсь сразу – трус. В самом прямом смысле этого слова. Я много чего боюсь в этой жизни. Особенно боли. А еще – бандитов. Поэтому, наверное, так и не занялся никаким бизнесом. Всю жизнь рассчитываю лишь на свои руки. Я научился делать отличные зубные протезы и счастлив, что мне за это хорошо платят. И я не хочу быть хозяином, к примеру, нашей клиники. Мне это ни к чему. Я – не боец.

– Да я все поняла. Но, заметьте, не осуждаю вас. Так кто вас послал? Кто так запугал, что вы не смогли отказаться и пришли к нам вместо него?

– Меня никто не запугивал, в этом-то все и дело. Я сделал это по просьбе своего друга, очень достойного человека. И ради нашей с ним дружбы я его, конечно, никогда не выдам.

– Не выдадите? Тогда зачем же вы пришли?

– А вы думали, что я пришел, чтобы все вам выложить? Я, может, и трус, но не подлец и не предатель. Человек, ради которого я рискнул прийти к вам, повторяю, мой друг, порядочный и надежный человек. Я и сам удивился, когда он обратился ко мне с такой странной просьбой… Но и отказать не смог. Я видел, что он очень страдает и что во всем городе, видимо, не нашлось никого другого, кому бы он мог поручить это дело.

– Значит, это он – знакомый Ларисы Ивановой? Это же очевидно!

– Я же сказал, что ничего не скажу. А пришел я к вам просто так, чтобы доставить себе удовольствие… Мы можем с вами прогуляться, зайти в кафе, я угощу вас обедом, и там мы можем побеседовать о чем угодно, кроме, конечно, моего друга и его проблемы…

– Значит, это его проблема, спасибо и на этом… Что касается обеда и приятной беседы… Вы, может, забыли, но я работаю. Ведь вы сами заплатили нам деньги для того, чтобы мы искали убийцу Ивановой, и теперь сами же отвлекаете меня от дела…

– Думаю, что сегодня вы немало потрудились, чтобы найти меня. Наверняка были в «Титанике», где и получили мои координаты. Но, честное слово, до сих пор не пойму, как вы догадались, что меня нужно искать в стоматологической клинике?

– Вообще-то, вы просто напомнили мне одного зубного врача, вот и все. Когда-то, еще в нежном возрасте, мне пломбировал зуб один врач… Так вот, я запомнила его потому, что он каким-то волшебным образом уговорил меня позволить ему поработать над моим зубом бормашиной… Думаю, он заколдовал меня.

– Вот как, оказывается, все просто. Возможно, это был мой отец или брат… Мы все работаем с зубами… Такой вот семейный профиль. Ну что, вы соглашаетесь прогуляться со мной, пообедать?

– Ладно, уж если мне не удалось уговорить вас, то позволяю вам уговорить меня. К тому же я действительно проголодалась.

В это время зазвонил телефон. Таня, извинившись, немного отошла от Виталия, поскольку высветился номер телефона Шубина.

– Привет, ты можешь сейчас говорить?

– Не думаю… – ответила Таня, еще дальше отходя от Минкина, понимая, что Шубин звонит, чтобы сообщить ей что-то важное. Он в двух словах пересказал ей беседу с Закутским. – Вот это номер… Значит, какая-то дама решила удостовериться, что убили именно Иванову?

Она говорила очень тихо.

– А как у тебя? Нашла своего «ассирийца»?

– Да, ты был прав, он не ассириец, но работает в «Титанике». Сейчас он поведет меня обедать. Мы в центре города, неподалеку от «Титаника». Но он, конечно, отказывается говорить о друге, который поручил ему пойти к нам… Приятный такой мужчина…

– Ну вот, теперь и ты выйдешь замуж и ляжешь на сохранение, займешь койку Женьки… Затем из Египта вернется беременная от Чайкина Щукина и ляжет на соседнюю койку… Кто же будет работать?

– Крымов.

– Тоже вариант. Да, и еще. Закутский исследовал лицо Ивановой. У нее была когда-то давно сломана челюсть, нос, на коже едва заметные шрамы…

– Неужели пластическая операция?

– Он не уверен, поскольку, по его мнению, сработано было грубо и непрофессионально…

– Тогда, может, автомобильная авария? Надо узнать, попадала ли Иванова в аварию. Что-то не очень понятен мне визит этой дамы… Да еще во всем черном. Тебе не кажется, что и это тоже сработано грубо. Это смахивает на мои предполагаемые прогулки в парике по ночным аллеям «Соснового бора». Все, извини. Я тебе перезвоню. Мне неудобно перед Минкиным… Да, кстати, запиши: Минкин Виталий Григорьевич… И вот тебе все его телефоны…

Она вернулась к Минкину.

– Работаете? – Улыбка у него вышла грустная и немного обиженная. – Дурацкая ситуация, согласен. Представляю себя на вашем месте – не позавидуешь. Ну что, наш обед хотя бы не откладывается из-за вашего звонка?