— Великолепно! — Это было произнесено с чувством Пигмалиона, создавшего свою Галатею.

К ее удивлению, водитель, вместо того чтобы вальяжно ожидать, когда пассажиры расплатятся, и тут же, по примеру всех лос-анджелесских таксистов, моментально умчаться, вышел и галантно распахнул перед ней дверцу салона. От его тяжелого мужского взгляда она внезапно почувствовала чисто женское удовлетворение и усмехнулась, заметив предупреждающую гримасу взревновавшего Люка.

Едва они подошли к дверям, как им навстречу кинулся мистер Браун.

— О, дорогой друг! — Его экзальтация была неприятна Люку, но он сделал вид, что тоже рад его видеть. — Какая прелестная у вас спутница! — И он полез с ней целоваться, задержав в своих объятиях гораздо дольше, чем дозволяли приличия.

Поняв, что он не узнал в холодноватой красавице утрешнюю девчонку, Джейн кинула осторожный взгляд на Люка. Тот, недовольно хмурясь, оторвал ее от слишком гостеприимного хозяина и предложил:

— Ник, вам пора оказать столь же восторженное внимание другим гостям. А мы пройдем внутрь, если не возражаете.

Мистеру Брауну пришлось идти приветствовать вновь прибывших, а Люк повел Джейн в дом. Здание было вполне заурядным для богатых домов Америки: три этажа, просторные полупустые комнаты и кондиционеры везде, где только можно. После оглушающей уличной жары это было на редкость приятно, и Джейн с удовольствием глотнула прохладный воздух и чуть не подавилась, заметив Макса.

Он стоял рядом с Глорией, по-свойски положив руку ей на талию и с небрежной улыбкой разговаривал с одной из подошедших с ним профурсеток, которых, как обычно, было полно.

Джейн не в состоянии была оторвать от него глаз. Он был потрясающе хорош в глянцевом черном смокинге и с небрежно рассыпавшимися по плечам длинными волосами, но в нем появилось что-то новое для нее. Присмотревшись к его позе и раскованным движениям, она догадалась — он стал каким-то неприятно самоуверенным. Что ж, рядом с одной из самых успешных актрис Голливуда это немудрено. Очевидно, уже предчувствовал славу, деньги и полнейшую независимость. С умудренностью взрослой женщины Джейн подумала, что Глория для него всего лишь очередная ступенька к успеху.

Чуть задержавшийся у буфета Люк подошел, встал рядом и вручил ей запотевший бокал с ледяным шампанским. Стрельнув взглядом в сторону сладкой парочки, предупредил:

— Пей осторожно, очень холодно.

Джейн не совсем поняла, к чему относилось предупреждение, но послушно отпила малюсенький глоток шампанского. Ударив ей в нос острыми иголочками, оно неожиданно прояснило голову, и она гордо вскинула подбородок. Она покажет этому злосчастному Максу Хартли, что не собирается лить слезы в одиночестве.

Повернувшись к Люку, она что-то негромко у него спросила и, не дожидаясь ответа, заливисто расхохоталась, привлекая к себе многочисленные взгляды.

Люк усмехнулся в ответ, но многозначительно предупредил:

— Естественнее, дорогая, не переигрывай! Твой бывший дружок весьма проницательный тип и достаточно хорошо тебя знает, чтобы отличить правду от лжи.

Джейн с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться вновь. Она чувствовала себя пьяной — внутри что-то щекотало, бурлило, пенилось, просясь на волю. Она не могла понять, что с ней. Неужели на нее такое потрясающее действие оказывает сознание того, что она ничуть не хуже остальных присутствующих здесь женщин?

Она молча пригубила шампанское, посмотрев в глаза Люку долгим лучистым взглядом, и он чуть слышно пробормотал:

— Черт возьми! Прекрати играть со мной, Джейн, не то мы все бросим и отправимся обратно в отель…

Договорить он не успел — к ним подошло несколько мужчин, привлеченных красотой его спутницы и ее мелодичным смехом. Джейн мило улыбалась в ответ на сыпавшиеся со всех сторон комплименты, предоставив отвечать на них Люку. Тот, слегка хмурясь, властно дал понять конкурентам, что он не собирается уходить в сторону, и, лишь только зазвучала музыка, повел Джейн танцевать.

Он с таким ожесточением прижал ее к себе, что она удивленно спросила:

— Ты чем-то недоволен?

Люк чуть приподнял одну бровь, не понимая вопроса.

— А ты как думаешь? Неужели Макс был доволен, когда тебя так же осаждали поклонники?

Джейн не помнила, чтобы ее вообще осаждали даже не поклонники, а хотя бы один поклонник. Что уж говорить о Максе — он никогда не знал, что такое ревность.

Проплывая в ритме огненного пасодобля мимо Глории с Максом, она не удержалась, чтобы не взглянуть на них. В это же время обернулся и Макс, все так же державшийся за свою спутницу, и, как незнакомку, окинул Джейн оценивающим взглядом сверху донизу. У нее огненным молоточком застучало в голове — он ее не узнал!

Она победно улыбнулась прямо в его вспыхнувшие хищным мужским интересом глаза, и он потрясенно заморгал, с запозданием догадавшись, кто перед ним.

Люк тут же увел ее подальше, заслонив своими широкими плечами. Но теперь, где бы Джейн ни стояла, она постоянно чувствовала на себе следящий за ней взгляд Макса. Это было приятно, что-то вроде эфемерного бальзама на невидимые раны души.

К Люку подошел Ник и, велеречиво извинившись перед Джейн, уволок его в угол, где прижал к стенке и принялся что-то настойчиво внушать. Люк стоял с независимым видом, изредка вставляя в пылкую речь мистера Брауна охлаждающие вопросы.

Джейн осталась одна, как в те времена, когда Макс уходил «покружить по залу», но чувство покинутости у нее не возникло ни на мгновение: ее тут же окружило несколько воздыхателей, начавших хором уверять ее в ее неотразимости. Это было так необычно и забавно, что она то и дело покатывалась со смеху, не забывая, однако, исподволь наблюдать за бывшим дружком.

Макс не сводил с нее очарованных глаз, и когда он был вынужден на некоторое время отвернуться от нее, отвечая на вопрос Глории, то сделал это с такой явной неохотой, что Джейн чуть было не зааплодировала сама себе. Все понимающий Люк только с легкой укоризной покачал головой, будто упрекал в шалости неразумного ребенка.

Но вот он обо всем переговорил с мистером Брауном и быстрым шагом вернулся к Джейн. Демонстративно поцеловав ее в щеку, будто поставив клеймо, любезно спросил:

— Ты не устала, дорогая?

Расслышав в его голосе сердитые предупреждающие нотки, она послушно согласилась:

— Да, я устала. День сегодня был таким утомительным. Может быть, поедем домой?

Люк одобрительно кивнул, оценив ее покорность. Он уже пожалел об устроенной им демонстрации. О чем он только думал, выставляя эту новую Джейн на всеобщее обозрение? Тешил свое самолюбие, доказывая не только себе, но и всем вокруг, что не ошибся, предпочтя ее остальным красоткам? Вот и поплатился за свою глупость. А если Хартли вздумает, что ошибся, и вернется к Джейн? От этой мысли он вконец разозлился и обвел толпившихся около нее ухажеров тяжелым неприязненным взором.