— Может быть, — говорит он, — ты придёшь вечером… ну, ко мне, я что-нибудь приготовлю, так, немножко, чтоб это отпраздновать. То есть, конечно, если я сдам.

И смотрит на меня большими глазами. Большими жалобными глазами. Вот ведь печаль! С кем же Тому Человеку теперь праздновать, когда в его унылой жизни — редкий случай — появляется повод для праздника? Даже зебры с ним больше нет. Если бы я с ним разговаривала, можно было бы спросить, боится ли он экзамена, но я с ним не разговариваю, во всяком случае, на такие темы. Моё дело — давать указания, а на светскую болтовню я не отвлекаюсь. Пожимаю плечами, бурчу:

— Посмотрим.

По лицу Человека пробегает еле заметная улыбка. Он кивает и отходит к полке с макаронами.

Позже, уже в Пластикбурге: лежу на своей узкой пластиковой кровати, уставившись на плюшевых зверей, свидетелей разрушения одного некогда великолепного королевства (я приткнула их за пластиковый поручень, они там сидят и разглядывают меня сверху, вроде как из ложи в театре). Зачем-то сую руки в карманы джинсов. А там — небольшой, вдвое сложенный листок. Вынимаю его и читаю:

На плечах Генерала купальный халат — как китель на капитане, фартук на мяснике, плащ на супергерое. Купальный халат и солнечные очки — ну да, ясен пень, это его рабочая одежда. Я стою в сторонке и наблюдаю за торговлей. Она идёт вовсю. За десять минут подошло семнадцать клиентов. Как я понимаю, Сырный Генерал заделался продавцом мороженого. С самым серьёзным видом протягивает покупателям стаканчики прямо из своего кухонного окна — оно выходит на улицу. Собралась даже небольшая очередь, я пристраиваюсь в конце. Когда оказываюсь у окна, Генерал басит:

— Слушаю вас, юная леди, — и даже бровью не ведёт.

— Эклеры, — шепчу я. Генерал запускает руку под халат, выуживает оттуда карманные часы. Поднимает тёмные очки, чтобы разобрать, что показывают стрелки. Потом очки снова приземляются на большой старый нос, а Генерал смотрит сквозь них на меня.

— Извини, Паулина, не могу. У меня смена.

— Смена? Но мы же договорились.

— Смена, — кивает дед и улыбается следующему в очереди клиенту: — Чего желаете?

— Мне мороженое! — верещит девушка позади меня. — Которое все тут едят! Три порции!

Генерал кивает и принимается за работу.

— Я тоже возьму! — объявляю я.

Он протягивает нам из окна стаканчики и кивает сначала на меня, потом на девушку:

— Евро пятьдесят, четыре пятьдесят!

(Двадцать один помножить на полтора… Больше тридцати евро меньше чем за пятнадцать минут? Вот так и работает бизнес-идея Пауля?!)

— Ну да, ну да, — говорит Пауль, — только… у меня времени не было. Заходи, я тут быстренько записку себе организую. Почему в школе не был.

Мы идём по свежеподстриженному газону Трюмперхофа, заходим в общежитие. Пахнет разваренным рисом и куриным фрикасе.

— Я не понимаю, Пауль, ну почему ты всё время откладываешь? Ты же знаешь, выступать по-любому придётся, только теперь уже под самый конец, а Мюкенбург сразу сказал: тем, кто будет позже докладывать, придётся гораздо тяжелее…

Пауль пожимает плечами. Мы поднимаемся по лестнице на этаж к старшеклассникам.

— Мы же так хорошо подготовились, — я смотрю на Пауля, но он вообще не откликается. — Ты всё назубок выучил. Ты бы всех сразил, как тогда у Пита!

Пауль стучится в дверь Денниса, одного из самых старших в общежитии. Потом открывает дверь. Деннис, сидя за компом, кивает Паулю. Я остаюсь в дверях. Деннис вынимает из принтера лист бумаги, кладёт на стол, берёт ручку и что-то пишет, потом протягивает бумагу Паулю.

Пауль говорит «спасибо» и добавляет:

— Пять порций, как договорились.

Деннис кивает и ухмыляется.

— Что, «Брэзз» теперь — неофициальная валюта в Трюмперхофе, или как?

— Ну, понимаешь, за объяснительную Деннис берёт пять евро. Пять порций мороженого стоят семь пятьдесят, а на продукты уходит меньше двух евро. Так что это для нас обоих выгодно…

Я киваю. Пауль, нескладёха Пауль с прыщиками на шее и самой жёлтой улыбкой в мире вдруг заделался бизнесменом. Пред-при-ни-ма-те-лем.

— Только на нашем этаже каждую неделю по пять литров съедается, — говорит Пауль и ждёт моей реакции. По глазам видно.