Корнелия поперхнулась:

— Я… что?

— Нам всем очень хотелось бы с ним познакомиться, — терпеливо произнесла мать. — Сколько ему лет?

Кора не выдержала, подскочив на своем месте:

— Ну, мама, не дави на нее! Может быть, они и сами еще не определились. А ты уже гонишь лошадей.

— Тебя пока никто не спрашивал, милочка. Моя дочь наконец-то повстречалась с интересным человеком, а я даже не могу посмотреть на него? Можно подумать, будто меня не волнует судьба собственной дочери! Или… — Мать испытующе посмотрела на Корнелию. — А не выдумала ли ты эту историю с новым знакомым только что?

— С какой стати? Зачем мне выдумывать?! — возмутилась Корнелия.

— Отлично. Знала, что ты не станешь мне врать. Не так мы тебя с отцом воспитали… Значит, следующая пятница всех устраивает?

— Что? Какая пятница?!

— Недели более чем достаточно для согласования деталей. Я надеюсь увидеть твоего Клиффорда за ужином в следующую пятницу.

— Но…

— Мама права, — неожиданно вступил в разговор отец. — Нам было бы очень приятно познакомиться с твоим… избранником.

— Но мы еще ничего…

— Вот и прекрасно. Прежде чем вы наломаете дров, чересчур увлекаясь «свободными отношениями»… или как выражается современная молодежь?.. так вот, мы могли бы помочь тебе сделать правильный выбор.

— И ему тоже, как я понимаю? — поддела Корнелия.

Но ее шпилька прошла незамеченной.

Чтобы до ее матери дошел сарказм, уколы и абсурдность ситуации, требовалось что-нибудь посущественнее — кинжал, алебарда или топорик, например.

После ужина, тянувшегося бесконечно, кажущегося нескончаемой моральной пыткой, сестры укрылись в спальне Коры.

— Не знаю, что делать, — призналась Корнелия сестренке.

Конечно, не хотелось излишне загружать Кору своими проблемами. Но не звонить же по этому поводу Милли! Тем более что Милли наверняка уже рассекает приветливую океанскую синь на каком-нибудь суперсовременном лайнере…

— Ты что-то натворила? — насторожилась Кора.

— Нет.

— Только не говори, что ты и вправду выдумала этого своего… Клиффорда.

— Такой человек и вправду существует. Деловой, стремительный, основательный. Вечно с дипломатом стоимостью, наверное, в половину моей арендной платы.

— За салон или за квартиру?

— Кора, боже, да какая разница?

— И правда никакой… Так если твой друг реален, то о чем тебе беспокоиться?

— Никакой он мне не друг, — сердито произнесла Корнелия, — скорее наоборот.

— Неужели враг? — испугалась маленькая Кора.

— Вечно ты выдумываешь… Дело в том, что он зашел в мой салон… я и сама не знаю, зачем он зашел. Говорил, что хочет получить ответы на некоторые свои вопросы.

— Получил?

— Да. То есть… И да, и нет.

— Прошу тебя, не говори загадками! Я тебе не мама. Уж мне-то можешь сказать все.

— Да я и сама пока не до конца поняла, что все это значит, — покачала головой Корнелия. — Карты толком ничего не сказали. Он отказался платить… Может быть, он просто не знал, что это неэтично. Понимаешь, для него карты — чужой мир. Было видно, что все это ему в новинку, да и не доверяет он до конца… подобным вещам.

— Не заплатил?! — ахнула Кора.

— Заплатил. В следующий раз. Когда пришел задать тот же вопрос.

— Значит, он тебе никто?

— Ага. Практически никто. Так… клиент. И то случайный.

— Случайный, загадочный и непонятный, — ввернула Кора. — Как же ты будешь выпутываться?

Корнелия пожала плечами.

— В конце концов, у меня еще неделя… Что-нибудь придумаю. А как твои дела в школе? Рассказывай. Удалось надеть туда новую оранжевую блузку?

Кора махнула рукой:

— Какое там… Мама уже обнаружила ее у меня в шкафу, когда искала ватные диски.

— Диски? В шкафу?!

— Предлоги дикие, да? В общем, она заявила, что это вызывающий цвет. Но фасон очень даже ничего. И когда она ее перекрасит…

— Что-что она с ней сделает?!

— Перекрасит. В коричневый. Тогда, цитирую, «ты вполне сможешь куда-нибудь ее надеть. К примеру, на школьный праздник или на выпускной вечер…»

Корнелия была уставшей и вымотанной, когда вернулась домой.

Нет, она не таскала тяжелые мешки с песком и не носила кирпичи в руках. Но психологическая усталость давила на плечи посильнее обычного физического переутомления.

Когда же на нее перестанут смотреть, как на маленькую девочку? Когда поймут, что она — такой же взрослый и самостоятельный человек, как они? Способный, между прочим, себя обеспечивать и делающий это уже не первый год.

Если уж надежды нет для Корнелии, то каковы шансы у Коры?

Шансы если не раскрыть, то хотя бы нащупать, обнаружить и проявить свою индивидуальность. Понять, чего хочется от жизни ей, Коре, а не маме с папой. В большей степени, конечно, маме…

Корнелия поняла, что, оказывается, голодна. За ужином она совершенно не наелась. Надоели все эти блюда с претензией на вегетарианскую кухню…

Стянув носки, она босиком прошлепала на кухню. Было приятно ощущать под ногами теплый паркет. Она зажгла свет на кухне и едва не отшатнулась от собственного отражения в оконном стекле.

«Так. Я становлюсь слишком мнительной? Или чересчур издерганной. В последнее время на меня сваливаются только какие-то сплошные стрессы. Ну почему никто просто так не подарит мне поездку в Эмираты или на Халкидики? Почему? Почему?»

На пустой и почти безжизненной кухне никто не мог дать Корнелии ответов на эти риторические вопросы.

Она щелкнула кнопкой электрического чайника, сняла с сушилки маленький керамический чайник, украшенный рисунком бамбуковых побегов.

Протянув руку, она открыла дверцу шкафчика и в задумчивости уставилась на ряд практически одинаковых стеклянных баночек с плотно притертыми крышками. В этих емкостях Корнелия хранила одну из главных своих слабостей — разнообразные сорта изысканных чаев.

Здесь были чаи желтые, зеленые, ароматизированные черные, травяные сборы, африканский напиток ройбос. Отдельно хранились листья мяты, лепестки роз, корень имбиря и другие приправы, призванные разнообразить чаепития.

Поколебавшись полминуты, Корнелия остановила свой выбор на черном чае, который оставлял приятное послевкусие шоколада. «Заварю его покрепче, — подумала она, — это и будет лучшим тонизирующим».

Готовить не хотелось.