— Сгинь, а? И я всё забуду.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Максим. — Теперь значительную часть энергии забирает эта самая черная дыра. В последнее время она совсем распоясалась: создает параллельные миры, играет со временем, искривляет свет, ну, и так далее. На Земле она пока действует опосредованно, прямой доступ для неё закрыт, но это только пока, ещё немного — и… Это будет концом нынешней Вселенной. И концом всего человечества. На вечные века.

Голова Антона Григорьевича вторично врезалась в стол.

Когда он очнулся… он не то, чтобы уверовал в происходящее, но испытывал неодолимое желание слушать Максима-ангела дальше.

— Продолжай. Мне всё равно уже не помочь. Бедная моя голова…

— Хорошо. — Ангел смотрел на ученого сочувственно, хотя и непреклонно. — Тела вашей жены и дочери находятся в параллельной вселенной — антиподом той, в которой существуем мы сейчас. И вам предстоит отправиться туда, чтобы стать мостом для их возвращения. И не только их.

— Постой-ка… — встрепенулся Антон Григорьевич, что-то начиная соображать. — Отправиться во вселенную, созданную этой самой… чёрной дырой?

Ну да, — подтвердил кивком проницательность собеседника Максим. — Прямо в её владения.

— Вы говорите — находятся тела… — понесло дальше ученого, который как бы слушал себя со стороны и удивлялся сказанному. — А остальное — где находится?

— Что — остальное? — нахмурился Максим.

— Ну… — Антон Григорьевич замялся. — Души.

— Браво, профессор. — Ангел даже хлопнул в ладоши. — Всё не так плохо.

— Возможно, — уныло согласился профессор. — Для чокнутого.

И начал взахлёб хохотать.

Рассказ шестнадцатый. На пороге Храма

Странное состояние овладело Тегом. С одной стороны, он ясно осознавал, что Храм притягивает его, что там его ждут, что он нужен, с другой же… Сил, чтобы двинуться навстречу, у него не было. Больше всего ему хотелось просто отключиться от всей этой неопределённости… заснуть.

Но к нему уже подкатывали шакалы.

«Что им от меня нужно?» — подумал Тег, и, нисколько не удивившись, получил ответ: «Сам знаешь, что». Действительно, чему тут было удивляться? Общайся себе с шакалами, как со стражем, да и всё.

«Но я не хочу распадаться, я….» — и осёкся. Знание открылось Тегу. Шакалам не нужен его распад… сейчас. Им необходимо…

… проникнуть в Храм. С его помощью.

И ту же — мгновенно — Тег оказался внутри некоего пузыря, ощущая при этом себя стрелой, исполнявшей чужую волю. Пузырь двинулся к Храму.

И ничегошеньки не мог он поделать: было знание, но не было сил предотвратить неизбежное. Он мог только аккумулировать враждебную всей его сути энергию пузыря, направляя её в одну точку. Энергию разрушения. Энергию хаоса. Энергию небытия.

«А ведь я ангела видел… Свет. Он сейчас на Земле. Интересно, в кого он вселился? А ведь, если бы у меня было тело, он бы мог и в него войти. Чтобы стать… кем? И для чего? Но где же ты, моё тело?»

В первый раз он подумал об этом не отвлеченно, но щемяще-страстно. И безнадежно, как перед гибелью.

Внезапно, словно откликаясь на посыл, дрогнули какие-то пласты пространства, закружилось время… и Тег увидел. Не ощутил, не услышал, как до этого, а именно увидел: выплывающее из тумана безжизненное лицо с закрытыми глазами. Это было его лицо. Его тело. И он существовал. Как там, в земном мире, может существовать мумия.

Но здесь, в двух незримо связанных пластах мироздания, между Тегом и его телом на какое-то мгновение, соизмеримое с вечностью, возник энергетический мост. И цепь замкнулась.

Стрела начала раскаляться. Связь между сущностью Тега и его телом становилось всё сильнее, всё неудержимее влекло Тега туда, в другой мир. Он не знал, что это был за мир и что его там ожидало. От перехода его удерживало лишь то, что он знал, что его ждут здесь, в Храме, что он не может уйти вот так — один: это неправильно, неправильно!

Наступило шаткое равновесие. Стрела дрожала, готовая к рывку. Дрожал и пузырь в бессильном ожидании. «Я больше так не могу», — взвыл Тег. И, как и при встрече с ангелом, едва не ставшей для него роковой, неистово взмолил: «Помоги же мне, Господи!»

И вспыхнули искры, те, которые пролились на Тега из радужного ангельского дождя. Стрела, сделавшись под действием такого катализатора нестерпимо белой, рванула вперёд, прорвав пузырь. Мост между мирами растворился в потоке этого движения, исчез, и уже ни что более не отвлекало стрелу от цели. Призрачные границы дрогнули, и Храм принял в себя Тега.

В отчаянном стремлении не отстать от своего проводника, шакалы угодили в зыбкую размытость пространства и времени, обволакивавшую храм, сами стали зыбкими, размытыми и исчезли…

Рассказ семнадцатый. Проделки чёрной дыры

— Узнаёте, профессор?

Максим-ангел держал перед глазами Антона Григорьевича яйцеобразную штуковину. Тот после припадка безудержного смеха выглядел безразличным ко всему, грива на голове всклокочена от постоянного запускания в неё рук, пытавшихся зацепиться хоть за что-то реальное, хоть за свои волосы.

Однако при виде штуковины Антон Григорьевич вздрогнул и выговорил довольно эмоционально:

— Это же… Откуда это у тебя, а? Украл, украл…

Он судорожно начал шарить по карманам и, наконец, достал в точности такой же яйцеобразный предмет, за небольшим исключением: тот, что находился в руке у Максима, отливал бирюзой, а экземпляр ученого отсвечивал розовым.

При виде второго артефакта Максим удовлетворенно кивнул:

— Хорошо, что он с вами. Теперь мы можем удвоить усилия.

— Постойте-ка, постойте… — забормотал ученый. — Откуда это у вас? А, кажется, понимаю! Осталось после исчезновения жены и дочки?

Ангел кивнул.

— Лежало на туалетном столике жены, среди прочих безделушек, и… сияло, знаете ли, неземным каким-то сиянием. Я никогда до этого не видел ничего подобного. Помнится, подумал ещё: «Почему Юля никогда раньше не показывала мне это чудо?» Конечно, тогда я ничего не знал о его происхождении.

— А теперь? После того, как ты… вы… черт, даже выговорить не могу! — простонал Антон Григорьевич.

— Ну-ну, профессор, не выражайтесь, — укоризненно покачал головой ангел. — Берегите в себе первозданную энергию, она вам скоро о-очень пригодится. А что касается этих двух подобий… Думаю, теперь и вы имеете право хотя бы отдаленно представлять, что это такое.

Максим помолчал, потом довольно сухо принялся вбивать очередные гвозди в крышку гроба былого мировоззрения ученого:

— Это кристаллы из сердца Вселенной. Первозданной Вселенной. Из сердца Бога. Они заключают в себе энергию, способную осуществлять переход между мирами. На Земле они момента основания планеты, и уже тысячи лет избранные люди находят их, чтобы обрести мудрость и святость. Но впервые