Выслушав ответ и зажав динамик, он сказал цену. Я поднимаю вверх большой палец: «Отличная цена!»

— Всё, парни, Заке ждёт вас, — закончив разговор, сообщил министр. Выпив кофе и немного поболтав, мы с Андреем двинулись дальше.

— Кореец, я сейчас дело веду. Там придурки одни, руководители госкомпании, нецелевым образом потратили двадцать миллионов долларов правительственного кредита. Раздали эти деньги как предоплату по необеспеченным контрактам. Сейчас проверяем, но, по-моему, там большая часть предоплат — липа. Просто украли деньги. Может, тебе тоже взять беспроцентную предоплату? Покрутишь их, пока дело будет идти? Навар пополам.

— Почему нет? — ответил я, и мы поехали знакомиться с руководством госкомпании.

Я встретился с генеральным директором, главным бухгалтером этой конторы и быстро понял, что дело пахнет керосином.

Поговорив с Олегом, мы попытались вдвоём отговорить Андрея от мутной сделки.

— Хоть мы формально закон не нарушаем, мне не нравятся эти люди. То, как они ведут себя на переговорах, меня напрягает.

— Как они себя ведут?

— Требуют гарантий, что если дадут предоплату, то дело в отношении них будет прекращено.

— Так пообещай им. Ты же не следак. Скажешь потом, что не получилось, какой с тебя спрос? — сказал Андрей и расхохотался.

— Я-то скажу. А ты уверен, что проблем не возникнет?

— Кореец, ты меня достал! Если ссышь, я другого найду! Ты будешь делать контракт?

— Хорошо. Сделаю.

Я согласился. Не осознавая, какую глупость мы совершаем.

Зарегистрировал новое предприятие, нанял дорогого юриста, чтобы он сделал качественный договор. И оформил с этой госкомпанией предоплату на поставку пиломатериалов. По условиям контракта в случае неисполнения условий договора я через полгода должен был просто вернуть всю сумму без процентов на счёт покупателя. Сумма была не такая уж и большая, но вполне приличная — немногим меньше ста тысяч долларов США.

Часть денег мы сразу загнали в качестве предоплаты за тушёнку. Вместе с Андреем слетали проконтролировать отгрузку. И я с Немцем и Джамбиком поехал в Екатеринбург настраивать продажи. Мои парни охотно вызвались помочь. Помимо того что мы зарабатывали с этого направления какие-то деньги, моё знакомство с министром внутренних дел помогло нам выйти на новый уровень влияния в своём городе. Факт моего без пяти минут родства с министром быстро стал известен в областном милицейском руководстве, со мной захотели познакомиться все. При знакомствах я рассказывал о себе, о своих возможностях и о том, чем могу быть полезен.

Своей простотой и непосредственностью я вызвал у милицейских боссов доверие, благодаря чему те стали обращаться ко мне за разными небольшими услугами, не отказывая в свою очередь в услугах мне. Мы помогали им продавать машины, партии каких-то товаров, трудоустраивали на хорошие зарплаты их родственников. Они взамен закрывали глаза, когда мы вытрясали из кого-нибудь долги, сделали наши автомобили неприкосновенными, отпускали по моей просьбе задержанных бойцов, возвращали арестованное имущество.

Торговля тушёнкой набирала обороты, мы зашли с ней во все крупные магазины и торговые сети Свердловской области. Организовали мелкооптовый бизнес на рынках. Новое направление обещало стать перспективным. Я регулярно звонил Тане, Олегу и Андрею. Всё шло хорошо. Как вдруг. В один из вечеров я не смог дозвониться до Андрея. Позвонил на дачу, трубку взял Олег.

— Кореец, срочно приезжай! У нас тут пиздец.

Я прилетел в Алма-Ату. Чувствуя неладное, в первом же ларьке накупил газет.

«Коррупция в высших эшелонах министерства внутренних дел», «Сын министра МВД при покровительстве отца получил от коммерческой структуры взятку в два миллиона долларов», — кричали заголовки на первых полосах. Каких только версий не выдвигали журналисты…

«Два миллиона долларов. Обалдеть, откуда они взяли эти цифры? При чём тут отец, какое покровительство?» — думал я.

Перечитав заметки, я был поражён тому, как легко, подменив понятия и факты, можно сделать из человека монстра. Так в двадцать два года я получил прививку от сенсационных новостей. Понял, что все «горячие» факты нужно перепроверять. И тогда, в 1994-м, и сейчас так работают многие «журналисты»: главное — жахнуть сенсацию, чтобы все обалдели. А потом рассосётся как-нибудь — кто прав, кто виноват, время рассудит.

Приехав на дачу, я застал там министра. Он выглядел уставшим и растерянным.

— Дима, пойдём за стол, — пригласил он меня. — Давай, рассказывай, что у вас там произошло.

Я рассказал ему всё как было.

Пока мы разговаривали, приехали Андрей с Олегом.

Министр, выслушав меня, сказал:

— Дима, ты в этой компании самый умный, сделай, пожалуйста, так, чтобы как можно быстрей закрыть эту тему. Это дело ведёт генеральная прокуратура, подумайте, что будете говорить на допросах и очных ставках.

— Моя позиция простая, — ответил я. — У нас коммерческий контракт, по которому нет просроченных обязательств. Я могу исполнить его в полном объёме — поставить пиломатериалы. Могу отказаться от исполнения и вернуть деньги.

— Дима, верни, пожалуйста, деньги и закрой контракт.

— Хорошо.

На следующий день начались допросы и очные ставки. Но контракт был составлен безупречно, сроки по нему ещё не наступили. Я письменно уведомил покупателя о расторжении договора и перевёл обратно всю сумму предоплаты. Прокуроры мне поугрожали и отстали. Состава преступления обнаружено не было. Но шумиха в прессе ещё долго не стихала.

В конце концов министра вызвал к себе президент и, выразив крайнее недовольство этим скандалом, потребовал покинуть пост, предложив на выбор возглавить любое областное управление внутренних дел.

Мы сидели с министром на кухне. Выпили по сто грамм.

— Дима, вот как так? Всю жизнь я старался честно пахать. Начинал рядовым опером. Никогда ни по чьим головам не шёл. Сам добрался до самого верха, и тут такая подстава! От кого?! От самого близкого, от своей кровинушки! — с горечью говорил он. — Как будто нож в спину воткнули. За что?!

«Даже в такой ситуации называть сына кровинушкой — какой человек!», — думал я, еле сдерживая слёзы и не зная, что ответить. Мне было безумно жаль смотреть на его страдания. Я чувствовал свою ответственность. Винил себя за то, что не настоял, не отговорил Андрея, что вообще ввязался во всё это. Но исправить ничего уже было нельзя.

После разговора с президентом сердце министра не выдержало и он попал в больницу.

Слава богу, всё обошлось. От руководства областным управлением внутренних дел он отказался. Восстановившись, принял приглашение своего друга — министра внутренних дел России и отправился в Чечню руководить милицейскими формированиями в разгар первой чеченской войны.