Очнувшись, я увидел заплаканное Танино лицо, она прикладывала к моей голове мокрое полотенце. Я с трудом поднялся, оглядывая шумящую толпу. Прохрипел: «Ждите меня, я сейчас». И, опираясь на Таню, спустился к машине. Она села за руль.

— В Учхоз, — еле слышно произнёс я.

Пока ехали, я постепенно приходил в себя. Всё тело болело, было тяжело думать и говорить.

— Козлы! Уроды! Как они могли?! Толпой! — причитала всю дорогу Таня дрожащим голосом. Было видно, как сильно она испугалась.

Я высадил её у своего дома: «Жди здесь». Достал из гаража «Мэверик» — помповое короткоствольное ружьё двенадцатого калибра. Пачку патронов, снаряжённых пулями. Проехал по деревне, разбудил Немца, других бойцов, и мы на трёх машинах двинули обратно в город. У ресторана я проинструктировал парней:

— Заходим и бьём всех подряд. Потом разберёмся, кто прав. Толян — мой!

Мы ворвались в вестибюль ресторана и побежали вверх по лестнице в основной зал. На середине пути я скинул со ствола плед, которым его прикрывал, и снял предохранитель.

…В пьяном угаре я был готов убить человека.

В этот момент по лестнице спускались трое парней — приятели из ещё одной бандитской группировки города. По команде мои бойцы их пропустили и побежали дальше в зал. Старший из этой троицы, Азамат, увидел у меня ружьё и преградил дорогу.

— Кореец, остановись! — сказал он, схватив двумя руками ствол. — Стой, одумайся!

— Азамат, отпусти! Пусти меня, я должен! Ты не понимаешь!

— Нет! Кореец, братишка! Остановись! Будешь потом жалеть!

Азамата до этого момента я не видел несколько месяцев. Тогда, на лестнице, я ещё не знал, что он лежал в больнице после тяжёлого ранения, полученного в очередной разборке. Чудом выжил. Сегодня ночью вместе с близкими друзьями он хотел отметить свою выписку, но, зайдя в ресторан и узнав, что там произошло, не захотел оставаться.

Азамат крепко удерживал ствол, продолжая меня вразумлять. Но пары алкоголя, затмившие мой разум, не давали его услышать. Наконец я вырвался и вбежал в зал.

Там никого из моих недругов уже не было — лишь несколько случайных посетителей, попавших под раздачу. Пока Азамат удерживал меня на лестнице, Толя со своей бригадой эвакуировался на грузовом лифте.

На следующий день весь криминальный цвет города собрался на большом пятаке у окраины. Приехал «положенец» — ставленник вора в законе, призванный следить за порядком в криминальных кругах. «Положенец» своими речами подвёл нас с Толей к тому, что это была просто пьяная драка, что надо меньше бухать, а сейчас нужно просто забыть обиды и обнять друг друга. Протрезвев и придя в себя после кошмаров той ночи, я был счастлив видеть Толю живым и здоровым.

Сейчас, когда читаю в СМИ сообщения об убийствах, меня охватывает ужас от того, что люди совершили непоправимое. И одновременно возникает безмерная благодарность вселенной за то, что я не стал одним из них. Благодаря случаю с Толей я знаю, насколько тонка грань, отделяющая обычного человека от убийцы. Моя грань — это бутылка виски и три лестничные ступени, которые я не успел перескочить благодаря случайно вставшему на пути разумному человеку.

Окончательный разрыв с Таней произошёл в декабре 1995 года. Мы тогда в очередной раз помирились и отправились в Екатеринбург.

Поселились в гостинице «Большой Урал». Второго декабря у меня день рождения, и мы договорились, что, завершив дела, я заеду за ней и мы поужинаем в хорошем заведении.

Полдня провёл на переговорах, обсуждая открытие своего торгового представительства в Екатеринбурге. К шести часам вечера вернулся в гостиницу. Поднимаясь по центральной лестнице в номер, услышал:

— Кореец! Салам, братан!

Навстречу мне с распростёртыми объятиями бежал Саня — местный «авторитетный предприниматель», с которым мы познакомились пару лет назад.

— Как дела, братан?! — спрашивает он меня, обнимая.

— Всё хорошо. Днюха сегодня. — Не иначе как чёрт меня дёрнул сказать это.

— Да ты чё! Братан, поздравляю! Колян! Иди сюда, смотри, кто приехал! Кореец! Ещё и днюха у него! Пойдём к нам в офис. Давай, на пару минут, отметим!

Я пошёл с ними. Быстро накрыли на стол, и зазвучали тосты: «За тебя», «За братву», «За тех, кто не с нами»… Незаметно пролетело два часа.

— Братан! У нас недалеко коттедж есть, в лесу, бывшая дача Ельцина. Мы там кафе замутили, кухня хорошая, лес. Рядом пятидесятиметровый бассейн, сауна. Поехали туда? Продолжим?

— Парни, я не один, с женой. Жён, подруг берёте с собой?

— Да, конечно, возьмём, раз надо! — расхохотался Саня.

Я поднялся за Таней. Красивая, уже в вечернем платье, она покорно ждала меня, собравшись на романтический ужин.

— Поехали.

— Куда?

— Поехали, сейчас увидишь!

Ничего не подозревающая Таня, накинув шубу, с радостной улыбкой пошла за мной.

Выйдя из гостиницы, мы расселись по машинам и покатили в лес.

В коттедже нас уже ждали. Были накрыты столы. Началась настоящая русская пьянка. С цыганами, с песнями и плясками.

Девчонок так никто и не взял — жёны и подруги отказались ехать бухать вечером буднего дня.

Я не заметил, как Таня вышла из-за стола. Вспомнил о ней уже глубокой ночью, когда, напарившись и накупавшись в бассейне, мы собрались ехать по домам.

— О, а где моя жинка?! — оглядывая рассаживающихся по машинам парней, спросил я. — Таня, ты где?!

Пошёл искать её во всех помещениях бассейна. Нашёл где-то в тёмном углу. Съёжившись в своём роскошном вечернем платье на пластиковом стуле, Таня плакала.

— Ненавижу тебя! Ты алкаш и бродяга! — выпалила она мне с нескрываемым презрением и яростью. Даже сквозь пьяный угар я понял — это конец. В ту ночь в номере я спал на диване. Утром она уехала к подруге.

Весь день я ходил под окнами элитной новостройки Екатеринбурга, пытаясь её вернуть. Она даже не вышла со мной поговорить. На телефонные звонки её подруга, извиняясь, отвечала неизменно: «Она не хочет с тобой говорить».

Протрезвев, я не находил себе места: ну зачем, зачем я это сделал?

Не представлял, как буду жить без неё.

По приезде домой я несколько дней кружил на машине по городу, останавливаясь в кабаках, чтобы напиться водки. Чувствовал, как у меня от злости и ненависти к себе съезжала крыша. Таня была для меня смыслом. Раз её нет, зачем мне теперь бизнес, который я давно ненавижу?

После того как мы окончательно разделились с Джамбиком и Немцем, у меня осталось только «купи-продай». Бессмыслица какая-то. Раз бизнес бессмысленный, то и я — бессмысленный и бесполезный человек. Всё, чем я жил, в один миг потеряло вкус, цвет и смысл. Мысль о том, что я буду обитать в одном городе с Таней, но не с ней, стала для меня невыносимой. «А если у неё кто-то появится и я это увижу? Я просто сойду с ума! И железно наделаю глупостей», — от этих мыслей стало совсем не по себе. Я заглянул в офис, взял всю выручку из кассы, поехал домой, позвал туда своих младших братьев и сотрудников.