— Замечательный пример. — однако не заметно было, чтоб голос Джо лучился радостью, — А как потом они боролись с этими самыми совками? Ввезли ещё кого-нибудь — чтоб жрал уже их?

— Совершенно верно.

— Ха! В любом случае это — не метод. Потому что постоянно возникает необходимость ввозить всё новых и новых «естественных биологических врагов»! А биоценоз конкретного континента к ним — не приспособлен! Значит, все эндемики — попередохнут! Поскольку их кормовая база будет съедена!

— Ой, скажите пожалуйста, какие мы продвинутые в плане красиво применять незнакомые наукообразные термины, и задвигать теорию, созданную семьсот лет назад другими! Умными людьми.

— Никакие они не «незнакомые». — Джо насупился, — А если ты никогда не читаешь справочники и учебники по внеземным, да и земным формам жизни и замкнутым экосистемам, это не значит, что все на этой посудине такие же тупые и ограниченные, как ты!

— Думаю, что ваша очень содержательная дискуссия зашла в тупик, — голос Матери быстро поставил засопевших напарников на место, — А по поводу бабочек-совок — действительно. Джо прав. С ними потом тоже пришлось бороться. Биологическими методами, когда инсектициды оказались неэффективны. Но — справились. И экосистема Австралии не пострадала. Ну, почти.

— Ладно. Скажи тогда, как можно убить чёртова кактуса, живущего в вакууме — биологически! Ведь я никогда не поверю, что тут можно применить каких-нибудь насекомых.

— Верно. Насекомых для космоса ещё никто, насколько знаю, не разработал. (А зря! Вот уж их потенциал, как оружия — невозможно переоценить!) Но наши кактусы «биологически» убить — легко. Заразив, например, какой-нибудь болезнью кактусов. Скажем, чёрной гнилью. Это такая плесень, которая прекрасно выживает и в вакууме, и даже на поверхностях космических кораблей. А боится только высоких температур — выше пятиста Цельсия. И — тоже жрёт всю органику.

— Мать! Ты это предполагаешь? Или уже… Увидела?

— Да я и вам покажу. — на экране снова возникло изображение в голубых тонах, — Вот эти ошмётки — всё, что осталось от ближайшего «кактуса». Но тут повсюду плавают и останки, если можно так сказать про растения, пусть и гигантские, и других. Суккулентов. Правда, от них-то самих давно ничего не осталось, просто споры и «плодовые тела» плесени сохраняют пока форму сожранного кактуса. Поскольку перебираться на новые тела тут уже некуда: всё съедено подчистую.

«Ошмётки», пусть и состоящие из плесени, выглядели крайне неаппетитно. Впрочем, Джо никто их есть и не предлагал. Поэтому он убрал выражение омерзения с лица:

— И — что? Так по всей этой системе? И — никого «живого»?

— Да. На местных планетах нет даже простейших: бактерий или вирусов. Впрочем, это, скорее, от отсутствия на них атмосферы.

— Понятно. Но… Наш же кактус — смог как-то… Сбежать отсюда?

— Нет, он не «сбегал». Поскольку, как я уже говорила, у него нет двигателей. Ну, в привычном нам плане. И его способность перемещаться в пространстве крайне ограничена. То есть — он мог бы двигаться вперёд, отбрасывая назад эти самые стручки. Но это — крайне неэффективно. И ужасно медленно.

Так что я думаю, его кто-то запустил. Спасая от уничтожения. И он двигался наугад, чисто — по инерции.

— А тарелка, к которой он «присосался»?!

— Я не совсем правильно выразилась. Кто-то запустил не сам кактус, а бочки-семена. И вот, одно из них нашло-таки подходящую жертву! А обитатели, то есть — экипаж тарелки, оказались достаточно наивны, или беззаботны, чтоб, как сделала я, просто взорвать семя в пространстве, пока оно ещё не достигло их посудины.

Ну, или им стало очень любопытно. Что будет.

— Н-да, «любопытство сгубило кота»*…

* Английская поговорка: «Curiosity killed the cat».

— Как хорошо, что Мать не стала ждать, и «смотреть, что получится»! Мать! В очередной раз — спасибо!

— Да ладно, как говорится — ради общего блага старалась. Если бы вас, попугайчиков, Шушару, и все продукты на борту сожрали, мне было бы… Скучно!

Джо невесело ухмыльнулся:

— Вот! Говорил я, что не нужен ей блок неформальной логики и юмора, так ты же меня не слушал: «Пусть вставит! Зато будет веселее! А то от твоего казарменного у меня уже скулы сводит!»

Вот посмотришь: в этот раз — прилетим, точно заставлю техника Вассью выворотить то, что он ей всобачил!

— Это заявление, «последнее и решительное», слышу уже в пятьсот семьдесят третий раз. А блок всё на месте.

Джо снова фыркнул. Действительно, когда они возвращаются из очередного рейса, в Клайд, или на другие базы, или «домашние» планеты, его решимость как-то… увядает. Да и мысли возобладают такие: «а ведь действительно — с блоком — веселее!».

— На месте он останется, или нет, предлагаю решить потом. А сейчас рекомендую сматываться и отсюда! Потому что чёрная гниль, которая тут везде, или что там доело остатки наших друзей-кактусов, обнаружила «Каракатицу». И сейчас примется и за нас!

— Мать!!! Ты — что?! Ведь Чёрная гниль — это же — плесень! И она-то — совершенно точно не может самостоятельно перемещаться в пространстве и вакууме! Её… Кто-то должен разнести!

— Не совсем всё же так. Плесень — это тоже живой организм. Пусть и простейший. А инстинкты есть и у простейших: есть, пить, размножаться. И вот детекторы, или что там есть у этой штуки, среагировали на массу «Каракатицы», и к нам летят споры. Тоже, кстати, выстреленные из материнского тела-организма! Плюс ещё в пространстве тут везде плавают и отдельные, так сказать, самостоятельные, споры-охотники. «Авантюристы». Вроде нас.

— Ну так — сваливаем! — Джо уже не реагировал на «юмор в его стиле», — Достали меня уже эти «выверты эволюции»! Естественной там, или искусственной — не суть! Вперёд! Благо, мы уже сидим пристёгнутые!

Очередной прыжочек Мать сделала сразу на три парсека. Однако после завершения сообщила:

— Опоздали. У нас едят пластиковую оболочку кабелей, соединяющих локаторы и сенсоры наружного обзора — с внутренними приборами!

— А-а-а!!! Помогите! Я уже чувствую, как свистит, улетая, воздух из проеденных дыр! Задыхаюсь! Воздуху! — впрочем, глаза Пола после того, как Джо на него посмотрел, вернулись к обычным размерам, а крики поутихли. Джо хмыкнул:

— Мать! Как быстро кабели проест до действительно — дыр?

— Примерно за шесть с половиной часов. Да я и не обнаружила бы, если б не микроп. Которого я предусмотрительно выпустила на наружную поверхность нашей посудины. Это его камеры, с микроскопными насадками, показали точечные изъязвления.

— То есть — ты в глубине души была уверена, что посещение мест с чёрной плесенью нам просто так не сойдёт?

— Ну да.

— И что теперь делать? Ведь ты не можешь обработать наружную