бы остаться, но долг перед государством и семьей велит выбрать судьбу жены будущего короля.

Я попробовал ее отговорить, обещал сделать самой счастливой женщиной на свете. Ее ответ был холоднее вод горного озера:

— Дроган, любимый, что ты мог бы мне предложить? Этот пустой замок на окраине мира, юрту в поселении тукинцев. Я привыкла к высшему обществу, к роскоши. Мне нужно блистать на балах, чувствовать себя желанной и красивой. Прости, но так будет лучше для всех.

— Зачем тогда ты приехала сюда, зная, что все равно вернешься к Тусану?

— Хотела насладиться тобой до свадьбы.

Она прижалась к моей груди, гладя по волосам и целуя в шею.

— Если ты для себя все решила, уходи. — Я отодвинул ее, желая только одного, поскорее выбросить из разбитого сердца.

Тусан и Патриция поженились. Много дней я провел в добровольном заточении в замке, жалея себя и избегая общения с людьми. Мне помогли учитель и Аша. Эти двое не обращали внимание на мое недовольство и неопрятный вид, шаг за шагом возвращая вкус к жизни. Постепенно чувства к Патриции остыли, оставив лишь приятные воспоминания юности.

В сердце было пусто и спокойно, пока не появилась Амира и не захватила его в свои нежные руки. Сейчас в моей власти сделать так, чтобы она осталась навсегда или помочь вернуться к прежней жизни. Пусть она сама сделает выбор, я не хочу ее ни к чему принуждать.

Глава 13.2

При моем появлении учитель недовольно пробурчал что-то на тему того, что мог бы сообщить о визите заранее, но по его лицу было заметно, что он рад меня видеть.

— У меня в гостях Патриция, — успел предупредить Руминодридом за секунду до того, как она сама появилась в дверях.

— Дроган, какая неожиданная встреча! Что-то ты давно не появлялся в столице. Левон выразил беспокойство, что новая рабыня могла тебя сглазить. Однако выглядишь прекрасно, — поприветствовала меня Патриция.

— Рад тебя видеть! Спасибо, ты сама любезность. Платье выше всяких похвал. Как дела у мужа?

Я надеялся, что наше общение ограничится обменом формальных любезностей, но кажется, у княжны на меня были свои планы.

— Раз мне повезло с тобой встретиться, я бы хотела переговорить наедине.

— Прости меня, учитель, ты ведь не будешь против, если мы с Дроганом займем ненадолго библиотеку, — обратилась она к Руминодридому.

Он утвердительно кивнул, приглашая нас жестом чувствовать себя как дома.

Библиотека занимала самую большую залу. Три этажа, заполненные книгами и свитками. На нижней площадке были расставлены столы для занятий. В юности именно тут мы с Патрицией проводили долгие часы за изучением старинных трактатов, написанием контрольных и эссе.

Пока я с ностальгией осматривался по сторонам, вдыхая знакомый запах бумаги и кожаных переплетов, Патриция убедилась, что за дверью никого нет, плотно ее закрыла, провернув ключ.

“С каких это пор она стала такой мнительной?!”

— Что-то случилось? — поинтересовался я. Ее поведение начинало меня беспокоить.

— Дроган, любимый, я так по тебе соскучилась!

Патриция бросилась ко мне, повисла на шее и зарыдала. Стараясь успокоить, я обнял ее за талию, погладил по волосам.

— Тебя кто-то обидел? Неужели Тусан с тобой плохо обращается?

Она подняла ко мне прекрасные полные слез глаза и прошептала:

— Этот брак был ошибкой, мне не стоило выходить за Тусана.

Что я мог ей ответить?! Я тебе говорил. Только разве это она хотела от меня услышать. Сколько бессонных ночей я провел, представляя, как могло бы быть, прими она другое решение.

— Он охладел ко мне, у него очередная любовница, и это никогда не кончится.

Тусан всегда был таким, менял одну возлюбленную за другой. Статус наследника приучил его к тому, что он может получить все, что пожелает. Замки, кони, драгоценности, женщины. Но ведь Патриция знала, за кого выходит замуж, никто не назвал бы ее наивной дурочкой.

Я молчал, оставив все эти мысли при себе, а она продолжала:

— Ты мой любимый мужчина. Давай убежим далеко, далеко, туда, где нас никто не знает, где мы сможем быть вместе.

Предложи она мне это несколько лет назад, и я бы согласился на любое безумие, лишь бы быть рядом. Теперь в моем сердце остались только печаль и сострадание. Я смотрел в эти бездонные глаза и ничего не чувствовал.

— Мне очень жаль. Слишком поздно, ты жена моего брата и будущего короля. Мы не можем быть вместе.

В ее глазах загорелась ярость, губы искривила злобная усмешка, портя красивое лицо. Она оттолкнула меня и буквально выплюнула:

— Все из-за этой ведьмы Амиры! Она приворожила тебя своими чарами. Я видела, каким голодным взглядом ты смотрел на нее. Может забыл, чья она дочь и на что способна.

— Ты заблуждаешься, Амира тут ни при чем. Это касается только нас с тобой, между нами все кончено.

— Она играет с тобой, как с котенком. Ты всегда был мягче пластилина в умелых руках. Добьется своего, чего бы не задумала, и бросит. Помяни мое слово.

— Значит так тому и быть!

Глава 13.3

Одарив меня презрительным взглядом и улыбнувшись учителю, Патриция покинула дом Руминодридома. Когда за ней захлопнулась дверь, мы оба вздохнули с облегчением. Не знаю, что она хотела от наставника, но могу предположить, разговор был не из легких. Учитель не стал бы раскрывать чужие секреты, а я не спрашивал.

Какое-то время мы сидели в тишине, каждый думал о своем.

— Что привело тебя ко мне, Дроган? — спросил Руминодридом, и мне послышалась печаль в его голосе.

— Помнишь, мы изучали древний манускрипт об артефакте перемещения?

— Конечно, ты был настроен во что бы то ни стало добыть его. Как успехи?

— Кажется, я приблизился к разгадке, но мне нужна твоя помощь.

— Слушаю внимательно. — В глазах учителя загорелся интерес, он подался ко мне всем телом, лицо оживилось и как-то сразу помолодело.

Начав рассказ с побега Амиры из моего замка, я плавно перешел к описанию перемещения, стараясь не пропустить ни одной детали из того, что поведала девушка. В какой-то момент дверь скрипнула, и мне показалось, что в коридоре кто-то есть. Я выглянул, но никого не заметил. Прикрыв двери плотнее, мы продолжили разговор.

Три дня Руминодридом провел в библиотеке, не отвлекаясь и не принимая посетителей. Я не мог усидеть на месте, иногда выбираясь на короткие прогулки. Сделав несколько кругов над горами и размяв крылья, я снова возвращался к древним манускриптам.

К концу третьего дня механизм перемещения стал проясняться. Руминодридом погладил длинную