Он сделал паузу, чтобы придать своему заявлению большую выразительность.

Ричард Эллерман холодно взглянул на него и ничего не сказал. Это молчание совершенно сбивало с толку. Когда вы вполне серьезно говорите человеку, что сейчас покажете ему, как можно увеличить его годовой доход на миллион долларов, вы естественно ожидаете, что он проявит какой-нибудь интерес к этому. Самое меньшее, что он может сделать, думаете вы, – это кратко сказать что-нибудь вроде: «Ну-ну!», «Это дело!», «Молодец!»

Великий человек ничего не сказал.

Ум Ричарда Эллермана был так устроен, что автомобильный король не мог оценить идеи в миллион долларов, автором которой был человек, получающий в год всего пятнадцать тысяч. За свой огромный финансовый успех Эллерман заплатил ценою разочарования. Он рисовал в своем воображении самого себя на месте Хэнтера. Если бы он был вице-президентом на жалованье в пятнадцать тысяч в год и ему случайно пришла бы идея стоимостью в миллион долларов, он знал, что заставил бы компанию истечь кровью, прежде чем представил бы ей этот проект. Он решил, что здесь дело обстоит иначе. «Молодой человек лезет из кожи вон ради повышения жалованья, – думал Эллерман, хочет показать, какой он умный».

Хэнтер откашлялся и был готов погрузиться в свой проект.

– У каждой эллермановской машины имеется аккумуляторная батарея, – продолжал он. – Наша компания приобретает двести пятьдесят тысяч батарей в год у тродженовской батарейной компании. Эти батареи стоят нам по пяти долларов штука. (Пауза.) Производство их для тродженовской компании обходится по шесть долларов штука. (Снова пауза.) Таким образом они теряют по доллару на каждой батарее, которую нам продают. Итак, они теряют двести пятьдесят тысяч долларов в год. Почему? Я сейчас…

– Откуда вы знаете, что эти тродженовские батареи стоят по шести долларов штука? – придирчиво спросил Эллерман. – Ваша собственная калькуляция?

– Нет, сэр, – сказал Хэнтер с уверенностью и достал один листок из всей массы документов. – У меня имеются их секретные расчеты. Вот листок с их расчетами. Полученный секретно и за крупную сумму… – он деланно засмеялся – прямо из их собственной конторы.

Эллерман взял бумагу, мельком посмотрел на нее одну секунду и положил обратно. Ему не нравилась идея получения сведений при помощи подкупа служащих. Способ обоюдоострый! Это было неэтично!

– Тродженовская компания, – продолжал вице-президент, – теряет по доллару на каждой батарее, которую нам продает, но зато на всех наших машинах поставлены тродженовские батареи. В чем же здесь дело? Я сейчас объясню. Жизнь каждого эллермановского автомобиля в среднем в два раза длиннее жизни тродженовской батареи. Следовательно, Тродженовская компания раньше или позже продает каждому собственнику эллермановского автомобиля по крайней мере одну, новую батарею. Притом он платит за новую батарею тридцать долларов. Это их розничная цена – тридцать долларов. Даже при их расточительных, сумасбродных способах рекламы они получают громадную прибыль. Вспомните их великолепную идею! Она, эта идея, состоит в том, чтобы продать собственнику автомобиля по крайней мере одну новую батарею, пока он пользуется нашей машиной. Следовательно, они производят батареи, которые изнашиваются в два-три года. Эти новые батареи продают они по тридцати долларов штука. Из этих тридцати долларов розничный торговец получает двенадцать. Таким образом на долю старика Троджена остается восемнадцать долларов. Великолепное дело!

Производство стоит шесть долларов, а Тродженовская компания получает восемнадцать. Неудивительно, что они могут терять по доллару на каждой батарее, которую нам продают…

– Я все это знаю, м-р Хэнтер, – сказал дружелюбно Эллерман.

– Да, я знаю, что вы знаете… Суть дела в том, м-р Эллерман, что производство батарей странно отстало от века. Мое обследование этой отрасли промышленности – а я произвел достаточно основательное – убедит в этом каждого. Производство примитивное, оно невыгодно, – вообще отсталое дитя автомобильного дела!

– Я не сказал бы этого, – возразил Эллерман, оставаясь совершенно бесстрастным. Он цедил слова, как человек, говорящий через маску. – Тродженовская компания получает пятнадцать процентов на основной капитал. Она выдает десять процентов дивиденда. Я не назвал бы это невыгодным, как, по-видимому, думаете вы.

– О, я говорю это в другом смысле, – поспешно заявил Хэнтер. – Совсем в другом! Я хотел отметить тот факт, что батарейная промышленность является паразитом, живущим за счет владельцев автомобилей и самой автомобильной промышленности. Дело было неправильно поставлено самого начала. При настоящей постановке дела автомобильные фирмы должны были бы сами производить батареи. Батарея, вероятно, самое простое из всех изобретений, связанных с автомобилем; несколько просверленных пластинок свинца и сурьмы, погруженных в раствор серной кислоты с водой, вот вам почти вся батарея. Производство их дешево: свинец стоит только пять или шесть центов фунт. Посмотрите на листок с калькуляцией стоимости, м-р Эллерман, и вы увидите, что ящик и банки, в которых заключена батарея, стоят почти столько же, сколько и свинец, составляющий ее самую существенную часть. Конечно, производитель батарей пытается окружить этот простой аппарат каким-то подобием тайны…

Магнат поднял слегка руку и посмотрел прямо в лицо Хэнтера.

– Почему не перейти прямо к вашему предложению? Вы вполне ясно доказали, что мы покупаем наши батареи по ценам ниже себестоимости, однако вслед за тем вы утверждаете, что автомобильные фирмы должны делать свои собственные батареи. К чему вы клоните?

Ричард Эллерман был инстинктивно скрытен. Он определенно знал, что хочет предложить Хэнтер, а именно – организовать производство аккумуляторных батарей. Леболт из чикагской конторы – официально заведующий осведомительной частью в Западном районе, но в действительности личный шпион Эллермана – уже донес о тщательно разработанном плане Хэнтера и о самом Хэнтере. «Что касается самого Хэнтера, – писал Леболт, – здесь создалось впечатление, что он всегда старается придать больший вес своим мнениям и предубеждениям, ссылаясь на то, что они являются выражением точки зрения всех главных контор в Чикаго. Здесь думают, что хотя Хэнтер и считается усидчивым работником, с большой долей энтузиазма (который он прилагает иногда совсем не туда, куда следует), он, однако, человек неделовой. Его идеи слишком надуманы и охватывают вопросы вне основного русла нашей политики. Проект о батареях может служить тому примером».

У самого Леболта не было никаких идей, и он ненавидел всех, у кого они имелись.

– К чему вы клоните? – повторил вопрос Ричард Эллерман и перенес свой безразличный взгляд на далекие голубые холмы.

– Я думаю, вы правы, м-р Эллерман, – сказал Хэнтер с нервной улыбкой. – Если бы вы меня не остановили, я мог бы зайти слишком далеко и дать вам целую историю батарейной промышленности.

Эллерман лениво играл листком с калькуляциями тродженовской компании.

– Вам предложил кто-нибудь заняться этим делом? М-р Стэнфилд, м-р Элиот или еще кто-нибудь, или вы проделали все это по вашей собственной инициативе?

– Я занялся этим по собственной инициативе, – отвечал Хэнтер с некоторым оттенком гордости.

– Понимаю. А что происходило с вашим отделом железнодорожного транспорта, пока вы были этим заняты?

– Ho… м-р Эллерман! Я поставил этот отдел на такую высоту, что им можно было управлять, так сказать, одной рукой. Когда год назад мне было поручено заведывание отделом, там не все было в порядке, но теперь он в сущности отнимает у меня не больше половины рабочего дня. Все идет почти автоматически. И вот, поразмыслив, чем бы я мог стать полезным компании, я увидел, что батарейное дело является областью, где многое может быть сделано. Заводское дело таких огромных размеров, как наше, должно вырабатывать все то, что ему нужно. Тогда вы можете контролировать производство по всей линии, и, естественно, ваш продукт будет более стандартизован. Вот почему я занялся разработкой всего этого…

– Я вижу, – перебил Эллерман, – вы хотите сказать, что вы человек инициативы. Хорошо, продолжайте и сообщите ваш проект.

– Мой проект, – продолжал Хэнтер, – состоит в том, что мы организуем