мочкой уха или фалангой мизинца запросто можно было бы пожертвовать. Но при этом Саша надеялась, что ей удастся обойтись меньшими жертвами.

«Наверняка Милорадов уже в курсе дела. Неспроста он так интересовался личностью этого типа в кепке. Как бы мне к гражданину следователю подобраться?»

И тут за ее спиной заиграла мелодия сотового. Тетя Ира поднесла трубку к уху.

– Да, да, понимаю, – торопливо произнесла она. – Уже бегу!

И, уже поднимаясь из-за стола, начала торопливо прощаться со своей подругой:

– Все, дорогая, мне пора. Чмоки-чмоки! Заходи вечером, расскажу, чем закончилось мое свидание с красавчиком следователем.

Саша так и подпрыгнула, а подруга тети Иры еще и уточнила у нее:

– Это он тебе сейчас звонил?

– Да, они уже приехали и хотят видеть то место, где все вчера произошло.

Подруга тети Иры осталась доедать мороженое, а Саше не сиделось. Торопливо засунув в рот остатки шарика своего любимого шоколадного с шоколадной же крошкой, она порысила следом за тетей Ирой. Но, свернув за ней на Первую Солнечную, Саша тут же повернула обратно, потому что Милорадов с полицией уже были там.

Нет, не может она вот так просто явиться пред светлые очи своего любимого Милорадова. Он либо пошлет Сашу своей дорогой, что будет позорно, либо и вовсе доставит ее до родного дома под конвоем, что будет уже вовсе настоящий караул.

Как можно понять, ни то ни другое в равной степени не устраивало Сашу.

– Мы пойдем другим путем. Нормальные герои всегда идут в обход!

Все примечательные фигуры в их поселке были Саше знакомы. А тетя Ира была, без всякого сомнения, величиной. И Саша отлично знала, в каком доме живет тетя Ира. И примерно представляла, как может подобраться к нему поближе, не привлекая внимания Милорадова.

Со стороны правления находился участок, заброшенный своими хозяевами. То ли их не устраивала близость к магазину со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде пьяных разборок, криков и песен, то ли просто хозяева нашли местечко получше, но, так или иначе, дом медленно разрушался, а забор как таковой и вовсе уже давно отсутствовал. Так что ничто и никто не помешал Саше пройти через этот участок.

Сделав это, она сразу оказалась на соседнем, который хоть и не был заброшен, но оказался безлюдным.

– Повезло!

Саша потирала руки. Этот участок числился уже на Первой Солнечной улице, куда Саша и мечтала попасть.

Она подобралась вплотную к сетке, огораживающей участок только со стороны улицы, и поняла, что лучшего места для наблюдения ей было просто не сыскать. Высокий пронзительный голос тети Иры был слышен на всю округу, но и проникающий прямо в душу низкий голос Милорадова отсюда был также хорошо различим:

– Значит, вы уверены, что это след от протектора именно той машины, которая вчера чуть было не задавила вашу маму?

– Он самый! Дальше нас по улице только два дома, в них никто не живет сейчас.

– А мне показалось, что я только что видел вон на том участке какое-то движение.

И Милорадов указал в сторону участка, оккупированного Сашей. У девушки душа в пятки ушла. И одновременно она была восхищена внимательностью своего любимого следователя. Никто другой в жизни бы не приметил, что на участке колышутся ветки кустов. А он заметил! Он такой на всем белом свете один! Редкий, словно питон Каа.

– Наверное, ветер, – предположила тетя Ира. – Но вы хотели уточнить у моего мужа насчет марки и модели машины.

– Вы нам сказали, что машина была черной.

– И продиктовала вам ее регистрационный номер.

– Дело в том, что по данному номеру значится синяя «Хонда». Дело ведь было в сумерках?

– Да, уже стемнело. Мои родители приехали последней электричкой.

– В сумерках немудрено перепутать цвета, тем более что синий может вполне оказаться темно-синим, а такой цвет от черного в сумерках отличить практически невозможно.

Но вышедший на зов супруг тети Иры категорически отверг версию «Хонды».

– «Китаец» это был. А какой именно, не скажу. Эмблему могу нарисовать.

И он ушел рисовать эмблему, а Милорадов приступил к допросу тети Иры с ее матерью. В первую очередь его интересовала внешность Усатого.

Но тут женщины не сильно смогли ему помочь. Кроме красной кепки, которая буквально бросалась в глаза, темных очков и густых усов, ни одна из них не смогла припомнить ничего существенного.

Да и с усами получалась какая-то чехарда. Ира утверждала, что усы были. А вот ее мама усов припомнить не могла. Кепку помнила, очки помнила, а усы не помнила.

Зато подоспевший отец-художник на прямой вопрос об особых приметах подозреваемого сразу сказал:

– Левша он был! Когда мне по челюсти пытался заехать, то левой рукой бил. Хорошо, что я боксом занимался и спарринг-партнер у меня как раз левшой был. Так я от этих ударов навострился уклоняться еще в молодости, с тех пор мышцы помнят, как нужно двигаться.

Но тут вмешалась его теща, которая решительно заявила:

– И ничего он не левша. Просто правая рука у него больная была. Не мог он тебя ударить правой рукой, потому что она у него травмирована была. И он обмотал ее бинтом или тряпкой.

– Кровь на тряпке была?

– Нет, крови не было.

– А какого рода могла там быть травма?

– Не очень серьезная, – подумав, сказала бабка. – Потому что если бы перелом или даже вывих, то фиг бы он за руль больной рукой смог бы уцепиться. А тут он держался, хотя и кривился. Скорей всего, порезался. А тряпку намотал, чтобы кровью все вокруг не заляпать.

Это было уже кое-что. А тут еще и эмблема машины нашлась, глава семьи решил ничего не мудрить, а просто нашел в Интернете подходящую.

– Великая стена! – с гордостью перевел он название марки.

Милорадов глянул и нахмурился:

– И впрямь «китаец». Что же, получается, машина была с фальшивыми регистрационными номерами. Это вдвойне подозрительно. Но все равно я благодарю вас за проявленную вами гражданскую активность. Если вы еще понадобитесь, то я обязательно дам вам знать.

– Главное, вы этого типа посадите!

– Обязательно. Можете даже не сомневаться, найду и посажу!

Милорадов это сказал с такой убежденностью в голосе, что тетя Ира моментально успокоилась. У нее даже голос стал звучать не так визгливо и противно.

– Я вам верю.

И она засмеялась. И оказалось, что голос ее умеет еще и звенеть подобно колокольчикам. Но муж быстро заставил эти колокольчики умолкнуть, строго взглянув на супругу и призвав ее к порядку.

Когда все почтенное семейство удалилось к себе, Милорадов еще прогулялся немного