в дальний угол комнаты. – Харелт, ты варвар. Если так уж приспичит надраться в хлам, будь добр, в следующий раз делай это, пожалуйста, дешёвым портвейном. Можешь самогоном. И эффект достигается быстрее, и голова наутро болит сильнее, что способствует раскаянию за содеянное. Переводить на пьянку такое великолепное вино – это настоящее преступление перед истинными ценителями.

– Вы все знали… – парень без сил затих в своём кресле. И почти шёпотом закончил. – И ничего мне не сказали.

– А что тебе должны были сказать? – с лица отца Энгюса исчезла дурашливость, в воспитанника полетел насмешливый взгляд. – Ты взрослый мужчина. И сам строишь свою жизнь. Я, конечно, тебя могу понять, ты маг, и талант у тебя не самый слабый. Да, именно как профессиональный чародей ты учиться не стал, но упражнения, которым тебя научил дан Ивар, делаешь каждое утро. Твои энергетические каналы полностью открыты. Ты проживёшь вдвое дольше обычного человека, ты сейчас не только выглядишь на двадцать с небольшим, но и ощущаешь себя на тот же возраст. У тебя много времени впереди. Но и твоих родителей я тоже могу понять. На деле-то тебе почти двадцать семь, а ты даже не женат, в отличие от почти всех твоих сверстников. Пусть твои родители и видели, какую ты выбрал дуру, но готовы были её терпеть с расчётом на возможных внуков.

– Но вы! Вы! Вы могли меня предупредить. Объяснить, остановить.

– Ты ещё добавь «как духовный наставник», – ехидным тоном продолжил отец Энгюс. – А ты спрашивал? К тому же совет – это только совет, возможно, ошибочный. Я лишь человек, а не пророк и не отражение Единого. Нужна ли тебе помощь и будешь ли ты слушать чужие советы, решаешь только сам. Как сам и решаешь, каких людей ты хочешь видеть рядом с собой, и нужны ли тебе друзья, которые говорят правду – хочется её слышать или нет.

– Всем от меня чего-то надо. И вам тоже, – Харелт забрался с ногами в кресло и мрачно посмотрел на священника. – Иначе бы вы сюда не пришли.

Отец Энгюс повернул свой стул в правильное положение, опёрся на спинку, вытянул ноги и ответил:

– Всю жизнь другим от тебя что-то будет надо. Издержки общественного положения как родственника императора. И ты должен научиться понимать, когда за просьбой, возможно даже не высказанной, стоит необходимость – а когда чья-то жадность или нечто похуже. Но мне и правда, кое-что от тебя нужно. Может лучше отложить наш разговор на завтра? Чтобы ты не подумал, что и я хожу к тебе исключительно ради выгоды?

– Ладно уж, – вздохнул Харелт, – рассказывайте сейчас. Зная вас, отче, не думаю, что вы бы пришли просить из-за пустяков. С вашими-то возможностями, – парень не удержался, чтобы хоть немного не поддеть священника за проповедь.

Отец Энгюс сделал вид, что намёка на свой высокий чин в ордене Сберегающих не заметил, и начал рассказ.

– Есть на юго-востоке Большого соляного тракта небольшой такой городок Тейн. Даже не пытайся вспомнить название. Если тебе что-то скажет, неподалёку лежит Торфинс.

Харелт кивнул:

– Слышал. В Торфинсе, кажется, с трактом пересекается дорога из Арнистона.

– Верно. Если Торфинс место оживлённое, то Тейн – сонное провинциальное захолустье. Произошло в этом городке событие неприятное, но, к сожалению, несмотря на все усилия Церкви, до сих пор случающееся. Одну местную девушку обвинили в колдовстве и сожгли дом, не дожидаясь приезда Сберегающих. Дальше всё должно было произойти как обычно. Зачинщиков на плаху, остальных участников погрома на каторгу. То, что жертва осталась жива – местный священник успел спрятать девушку до того как в дом ворвалась толпа – виновных не спасло бы. И всё после этого успокоилось бы… Вот только перед бегством отец несправедливо обвинённой девушки попросил передать некоему Энгюсу из Турнейга привет от того, с кем они преподавали вместе.

– Не может быть! – Харелт вскочил, не обращая внимания ни на то, что при этом больно ударился об стол коленом, ни на разбившийся вдребезги бокал. – Это были…

– Совершенно верно, – кивнул отец Энгюс. – Звали мужчину Ивар, а его дочь звали Лейтис. Сядь! – резко прозвучала команда. – Сядь и успокойся. Я понимаю, что тебе хочется начать искать их немедленно. Но не время. Имена в Империи распространённые, поэтому они и рискнули прятаться под собственными. Но если ты сейчас бросишься следом, за тобой могут последовать наёмники лорда Шолто – старик хоть и потерял своё влияние, обиды не забыл и на убийц денег у него хватит. И гнев лорда Шолто ещё не самое страшное. Семь лет назад в Ригулди мастер Ивар оказал одну очень важную услугу Церкви, а у грешников счета к таким людям сроков давности обычно не имеют.

– Они опять скроются, – буркнул Харелт. – Так, что мы их снова потеряем.

– Не совсем, – улыбнулся священник. – Можно задействовать возможности нашего ордена. Если ты окажешь ему услугу. Вот с этим я и пришёл.

– Чтобы Сберегающие чего-то и не могли сами? И вам понадобилась моя помощь, да так, что вы готовы торговаться как на базаре? – деланно удивился парень. – К тому же, отче, вы говорили мне про долг. Вы могли передать просьбу через императора, а тот бы приказал – и всё.

– Если бы всё так просто, – вздохнул отец Энгюс. Вдруг лицо его стало жёстким, на скулах заиграли желваки. – Харелт. То, что я тебе сейчас скажу, не должно выйти из этой комнаты. Не знаю, откуда дан Ивар узнал – умение этого человека проникать во всякие нехорошие тайны и очень вовремя вытаскивать их на свет Божий, меня удивляло и восхищало с первого дня знакомства. Уверен, он не просто так столько лет сидел именно в Тейне. Сам закончить дело не успел, поэтому передал его нам. В Торфинсе обосновалась секта демонопоклонников, во главе которой стоит один из Тёмных учителей. Сам дан Ивар успел скрыться, прекрасно изобразив свою смерть – отец Райберт ему в этом помогал, так что сведения надёжные. Да и погромщики все как один сейчас рыдают, будто своими глазами видели его в горящем доме. Отца Райберта, который передал нам слова дана Ивара, мы вместе с семьёй спрятали, до него не доберутся. О том, что мы вышли на след, не знает ни одна посторонняя душа.