с волосами в серебряный и синий цвета. Но как же эта проклятая борода до сих пор с непривычки чесалась! А ещё внимательно приходилось следить, чтобы случайно не макнуть бороду в соус и не испортить впечатление вычурного и изысканного мальчика из высшего света.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Харелт вслушался в болтовню сидевшего рядом бургомистра. Тот как раз с печалью рассказывал о событиях в Тейне: мол, позор-то какой – священник поддержал самосуд над невинной девушкой. До этого-то все на него чуть не молились, и совета чаще именно у него спрашивали, хотя главная церковь прихода в Торфинсе стоит. А ещё скандал, аж до столицы дошло. Харелт поддакнул – да, да, он вот тоже слышал. Мысленно же добавил, что ещё бы ему не слышать. Было не исключено, что отец Райберт тоже являлся одной из целей сектантов, организовавших погром. Если в самом Торфинсе в церковь ходили больше для приличия, то яркие проповеди священника из Тейна собирали огромную толпу. Ещё и поэтому отца Райберта спрятали в одной из резиденций Сберегающих, а по всей округе начали распространять слухи о суде над ним. Причём якобы разговоры и пересуды уже дошли до столицы, где ими и заинтересовался тот самый Хекки. От нечего делать приехал «посмотреть, как жила настоящая ведьма».

Стенания бургомистра прервали поданный молочный поросёнок, следом обильный десерт. Затем начался бал, где гость из Турнейга снова оказался в центре внимания. Молодые девицы и местные «сливки общества» словно сговорились и все как один спрашивали о новостях моды и столичных веяниях. Причём выспрашивали так дотошно, что Харелт в первый раз помянул добрым словом все те ненавистные мероприятия и салоны, по которым его таскала бывшая ненаглядная. Заодно разнообразные «солидные граждане города» старательно зазывали парня в гости или приглашали посетить какое-нибудь мероприятие, где ему, конечно же, гарантировано самое почётное место. Ведь отец дана Хекки служит лично лорду Хаттан, и сын обязательно займёт место родителя.

Столичный гость отмахивался – батя крепок, слава Единому до необходимости работать самому ещё далеко. После чего подхватил большую пивную кружку, налил туда крепкого вина и провозгласил тост:

– Пусть эта печальная доля настигает нас как можно позднее, чтобы мы успели насладиться всеми радостями жизни. И лишь когда всё надоест – находили смысл в скучных государственных делах.

Со всех сторон послышались крики одобрения – и льстивые, и искренние. Особенно когда Харелт залпом выпил кружку до дна… мысленно содрогнувшись. Снадобье, которым снабдил его отец Энгюс, позволяло ради образа пить не пьянея. К сожалению, похмелье от него было наутро куда сильнее естественного. Внезапно общий хор нарушил низкий грудной голос:

– Одумайтесь, бесстыдники! Заповедано вам, что в поте лица надобно хлеб добывать, и только тогда ждёт вас награда небесная. А все земные развлечения и радость плоти – от ночных демонов!

Обернувшись, Харелт увидел стоящего вполоборота к нему странного человека. Коротенький, толстый, неопределённого возраста, с бычьей шеей и круглым, тяжёлым лицом, которое вместе с двойным подбородком обвисало складками, точно вымя коровы. Человек был одет в короткую рясу не по размеру: шея и часть груди оказались открыты вырезом, на спине ткань топорщилась складками, а короткие, жирные ноги обнажены до колена. На ногах по виду простые, но явно удобные и сделанные на заказ сандалии. Зато коротко стриженные тёмные волосы и бородка клинышком словно принадлежали другому человеку – тщательно ухожены, явно старался очень хороший цирюльник. И от этого мужчина выглядел ещё комичней.

– Не обращайте внимания, дан Хекки, – раздался рядом негромкий голос, мужской, но с чуть женственной бархатной хрипотцой, – он всегда такой. Уж простите его, жизнь потрепала, вот теперь ходит да ворчит на каждый праздник, – заметив непонимающий взгляд собеседника, рассказчик продолжил объяснение: – Он в молодости белым был священником[1], женился, дочка родилась. А потом грабители в дом забрались, всех и порешили. После положенного траура второй раз жениться хотел – так невеста пошла в лес незадолго до того, как у её родителей уже официально руки попросят, упала в овраг, да и померла. Пока хватились, искать начали – следов никаких. Месяц искали, так тело зверьё уж изгрызло – по серьгам, что жених дарил, и опознали. Отец Кайлик, говорят, чуть умом не тронулся, потом решил, что знак свыше – и в чёрные подался, обет безбрачия принёс. А как настоятелем церкви в Торфинсе стал, так приют открыл для сирот. Вот только собирает туда всё слабых здоровьем, постоянно кто-то да помирает. Отец Кайлик от этого ещё больше переживать начинает, чуть не всё время в приюте пропадает. Зря он, коли Единый решил кого к себе призвать, так человек помешать не может.

Харелт, краем уха слушая непрекращающуюся нравоучительную проповедь священника, кивнул. Уважением настоятель местной церкви явно не пользуется. Вдобавок, судя по сегодняшнему визиту, имеет склонность к занудному морализаторству и нравоучениям. Неудивительно, что у него под носом расцвела секта. Особенно если он фактически заперся в церковном приюте и жизнью города не интересуется. Но это пусть разбирается епископ, а задача наживки – приманить крупную рыбу. И любые знакомства… Харелт внимательно посмотрел на незваного собеседника. Полная противоположность священнику. Лицо как топор, высокий, худой, словно жердь, мужчина лет сорока, в изысканном тёмно-синем камзоле. Причём камзол запросто обманет простотой покроя, неброской тканью и отсутствием украшений – но знающему человеку и тем, что портной использовал бадахосский жаккард[2], и великолепным качеством работы сразу объяснит: хозяин цену и себе, и деньгам знает.

– Позвольте представиться, – с достоинством сказал мужчина, заметив интерес. – Барон Стратавен.

Харелт мысленно усмехнулся: достоинство-достоинством, но вот своё отношение ко мне как к более знатному поспешил продемонстрировать сразу. «Дан Стратавен» не прозвучало.

– Дан Хекки, – а про себя добавил: «Ладно, будем считать, игру я принял». Вслух же продолжил чуть высокомерным и капризным тоном. – Господин барон, а вы не просветите меня, как знакомый со здешними нравами? На бургомистра плевать уже, надоел. Но вот с отцом Кайликом мне не хотелось бы ссориться, а он, я смотрю, проповедь читать будет ещё долго. Отец Кайлик сильно обидится, если мы с этой проповеди аккуратно уйдём?

– Да нет, не думаю, тут и без нас слушателей хватает. А давайте я вас лучше познакомлю с хорошими девушками, которые не будут читать нотаций и строить далеко идущие планы? – подмигнул барон.

После чего, не дожидаясь ответа, подхватил Харелта под руку и повёл в другой конец зала, а