учил отец Энгюс, обуздать дикий огонь своих эмоций, сковать стальными тисками воли и направить в цель всепоглощающим пламенем. Вдох. Шаг. Выдох. Из-под капюшона барона метнулся хищный взгляд: давай-давай дурачок, пытайся удержаться. Всё равно не сможешь. Вдох. Новый шаг. Снова выдох. Ближе. Ещё ближе.

Когда осталось всего полтора метра, Харелт, наконец, позволил ярости прорваться наружу.

– Хат-та!.. – с диким рёвом, с яростью берсеркера он кинулся вперёд.

Первый сектант получил удар кулаком в висок, на тренировке Харелт таким ломал доску. Сразу же Харелт нанёс второму сектанту удар пяткой в колено и ребром ладони по горлу. Следом в основании ближайшего светильника полетело пламя – пусть заговорённый камень стен погасил атакующую магию очень быстро, бешенство помогло выдернуть прут из развороченного ударом пола. Мгновение – и парень уже стоял лицом к проходу, в зверином прыжке попытавшись дотянуться до барона. Удалось наполовину. Мужчина всё-таки успел заскочить в коридор и в темноте преследовать Харелт не рискнул. Но судя по донёсшейся ругани, зацепил его Харелт неплохо.

– Всё хорошо, моя милая, – Харелт позволил себе бросить взгляд за спину.

Девочка в ответ кивнула, крепко сжав зубы, чтобы не стучали, и отступила к дальней стене. В глазах застыла дикая смесь страха, отчаяния, надежды и восхищения.

За поворотом послышался шум. Харелт ухватил своё импровизированное оружие поудобнее, и тут раздался голос. Странный, низкий, вибрирующий, но разобрать слова получалось без труда.

– Мы хотим поговорить. Пропустишь ли ты нас, дабы мы могли попытаться уладить наши разногласия без сражения?

Харелт усмехнулся. Тянут время. Может, и правда хотят предложить ему уйти, если он отдаст девочку. Вряд ли у них готова поблизости ещё одна жертва – а чёрный ритуал прерывать нельзя. Нейтрализовать же защитника довольно трудно: на таком небольшом пространстве даже посредственный мечник, не говоря уж о любом отпрыске благородного сословия, убьёт арбалетчика или лучника раньше, чем тот успеет прицелиться. Выскакивать и стрелять навскидку – почти наверняка часть стрел попадёт в девочку. Но и ему задержка на руку. Харелт вложил в удар огнём уйму сил не только ради того, чтобы пробить здешнюю защиту от чародейства. Бешеные всполохи пламени спрятали за собой незаметный сигнал отцу Энгюсу и описание места входа в подземные катакомбы.

– Входите. Я буду стоять у пентаграммы. И обещаю не нападать, если вы сделаете то же самое.

Первым зашёл барон и вперил в парня ненавидящий взгляд. Глядя, как негодяй хромает, Харелт в ответ довольно осклабился. Вторым – невысокий человек, и капюшон, в отличие от спутника, низкий снимать не стал.

– Я вижу, что ты передумал, – зарокотал голос. – Но рассуди: ты всё равно не выйдешь отсюда мимо наших братьев. Но и нам не хочется ранений. Потому, предлагаю сделку.

– Что-то мне кажется, – усмехнулся парень, – барон будет против. Не так ли, Стратавен? Сильно болит? Или ещё не очень? Могу добавить.

Лицо барона исказила ненависть, но едва второй предостерегающе поднял руку, с лица сектанта словно губкой стёрло все чувства.

– Моё слово нарушить не посмеет никто. Мы готовы выпустить тебя, а девчонка пусть остаётся. Подумай, ведь жизнь у тебя одна.

Харелт повернул голову: девочка стояла, опустив руки, до крови закусив губу. В глазах выступили слёзы.

– Как тебя зовут?

– Криси… Кайристина.

– Кайристина. Согласна ли ты стать моим личным вассалом? Служить честно, без страха и упрёка – пока Единый не освободит тебя от клятвы?

– Согласна, – громко зазвенел под сводами комнаты детский голос.

– Я, Харелт Хаттан, – отозвался Харелт, – именем своим признаю тебя личным вассалом моей семьи. Пока жив я, обязуюсь быть щитом твоим перед несчастьями и мечом твоим, карающим врагов твоих. А если призовёт меня Единый раньше, чем я исполню клятву до конца – да продолжит её моя семья. Ну что? – усмехнулся Харелт. – Теперь мы уйдём отсюда только вместе.

Внезапно из-за спины Харелта вылетел камень – один из обломков, во множестве разлетевшихся, когда пламя ломало основание прута-светильника... Низенький сунул руку под балахон, и девочка решила, что он полез за оружием. Опыта и сноровки в метании у Криси было мало, потому вместо руки камень со всей силы угодил в низ живота. Низенький сектант с криком упал и заскулил от боли, капюшон сбился.

– Ба! Кого я вижу! – удивился Харелт. – Да это же сам отец Кайлик. Или с учётом ваших занятий, правильнее говорить Тёмный учитель Кайлик? Не удивительно, что сироты у вас так часто умирают. Кстати, готов поспорить – они все здоровее нас с вами. И, раз уж мы тут так мило беседуем, не просветите насчёт одного вопроса? Жену и ребёнка вы убили во время ритуала, получая звание Тёмного учителя. Но вот та девушка, которая потом стала вашей невестой. Её-то зачем?

– Вы оба сдохнете здесь. Тьма поглотит вас, прожуёт так, что и следа не останется, – теперь в сторону Харелта и Криси смотрели уже два ненавидящих взгляда. – Давно у нас не было такой замечательной жертвы, как сам Хаттан.

– Попробуйте, – в голосе Харелта ответом загудело яростно пламя. – Но пока в наших душах горит свет Единого, пока верны мы долгу, чести и слову, которое дали друг другу – мрак отступит…

Договорить, к сожалению, не получилось, хотя Харелт даже заготовил целую речь: чем дольше они спорят, тем ближе помощь. Но и барон, и Тёмный учитель ответили лишь несколькими ругательствами и поспешили отступить в коридор. Видимо, боялись, что раз переговоры провалились, парень легко нарушит своё слово и постарается напасть, пока может. Харелт и Криси остались напряжённо вслушиваться в темноту. Несколько минут ничего не происходило, но вот раздался лязг железа, и из-за поворота показались бесформенные фигуры с мечами.

Харелт надеялся хотя бы несколько минут удержать врага на повороте – и сразу совершил ошибку, подумав, что и у остальных под балахонами голое тело. У первого же из нападающих оказалось что-то вроде стёганой куртки, потому пришлось резко отступать назад, разрывая дистанцию. В комнату ввалились сразу трое, на несколько бесконечно долгих секунд всё закрутилось в смертельном танце. Спасло то, что сектанты не снимали капюшонов, боясь быть узнанными. Да и профессиональных воинов или наёмников, обученных драться в команде, а не толпой, среди них не было. Но и в руках Харелт держал не боевой посох и не меч, а стальной прут. Поэтому, когда первая