Решили Боги послать свата к Гюмиру и Аурбоде, просить Герддля Фрейра. И снова выручил Скирнир. Знал он, что Великаны не потерпят в своейстране ни Аса, ни Вана, ни светлого Альва: отправятся свататься – неприключилось бы сражения вместо свадьбы! Он же, слуга, был простым Человеком,родом из Мидгарда. Дал ему Фрейр славного коня, не боявшегося даже мрачногопламени Муспелля, дал солнечный меч-самосек. И поскакал Скирнир.

Долго ли, коротко ехал – до самого Иотунхейма добралсяверный слуга, подскакал к дому дочери Великана. Не испугался ни пламени, низлых псов, лаявших у ворот. Пригласила Герд гостя в палаты, налила ему мёду,пошёл у них разговор. И так хотел Скирнир скорее обрадовать Фрейра, что позабылсовет мудреца: не заводить речей сразу о деле. Достал он подарки, чтоприготовили Асы:

– Вот одиннадцать золотых яблок, дарующих молодостьвсякому, кто их отведает. Это Фрейр, мой хозин, прислал их тебе, потому что тыему полюбилась.

– Знать не хочу твоего хозяина, – ответила Герд.

Скирнир продолжал:

– А вот золотое кольцо, его послал сам Один – каждуюдевятую ночь порождает оно восемь себе подобных…

Едва глянула на подарки гордая Великанша:

– Не бывать Фрейру никогда моим мужем. Не выменяет онмоей любви за яблоки и кольцо!

– А вот меч у меня в руке, – сказал Скирнир вотчаянии. – Видишь руны на его лезвии? Снесёт он тебе голову, если будешьзлословить!

Герд молвила:

– Никогда ещё в моём роду не терпели угроз! Малопоможет тебе твой меч, когда вернётся отец.

Не стал разумный слуга затевать схватку с Гюмиром – ибомечом не берут любви, не рождают счастья убийством. Вышёл он за ограду двора вдубовую рощу и начертал священные руны, а потом произнёс песнь, полнуюприворотных заклятий:

– Руны я режу —

«турс» и ещё три,

но истреблю их,

так же, как резал,

когда захочу.

Жезлом укрощенья

ударю тебя,

покоришься мне, дева.,

Было в той песни обещание праздника, были и кары упрямице. Акогда вышел Скирнир из рощи – увидел: бежит Герд со двора, всюду ищет его,посланца Богов.

– Прими, гость, мой привет, – сказала, переведядух. – Была я с тобою невежлива, разговаривала не подумав. Неправду ямолвила. Пал мне на сердце Фрейр – вот уж не мыслила я, дочь Великана, чтополюблю Вана…

Так и не понял Скирнир, что помогло: могучие руны, которымнаучил его Один, или Любовь, которой от века нет дела до распри племён – наНебе и на Земле…

Великан Вафтруднир прослыл в своём племени мудрейшим. Повсем девяти мирам прошёл слух о его уме и неисчерпаемых знаниях. А ещё – о том,что каждого гостя он заставлял состязаться с собой в мудрости, не выпускал издому, не разведав, кто носит в груди больше знаний – он сам или путник,забредший к порогу. На любой вопрос Вафтруднир отвечал без запинки, зато сам вконце концов всегда спрашивал что-нибудь такое, чего не знал гость. Оттогостали звать Великана Вафтрудниром – Сильным в запутывании. И так по душе пришласьему игра, что начал он биться об заклад с каждым, с кем состязался. И бывало,что гибель ждала проигравшего.

Услышал про то Отец Богов и надумал проведать грозногоВеликана, решил сам взглянуть, кто такой Вафтруднир и где он живёт.

– Не ездил бы ты лучше, – молвила мудрая Фригг,когда Один пришёл к ней за советом. – Великаны родились прежде Богов, икое-кто из них унаследовал древнюю мудрость. Вафтруднир старше тебя. Может, онвправду знает что-нибудь из прежних времён, неведомое тебе?

– И всё-таки я поеду, – сказал вождь Асов. –Не дело терпеть, чтобы хвастался враг Богов и Людей!

– Что ж, поезжай, коль надумал, – вздохнуласветлая Асинья. – И вот тебе доброе заклятие в дорогу: здоровым отправьсяи возвращайся здоровым, будь невредимым в пути! И пускай в селениях Турсов неизменит тебе мудрость, Властитель Побед!

Фригг, пожалуй, сама посрамила бы в споре не одного мудреца:много тайн было в её власти, она даже провидела судьбы, как Норна, – хотяи не делала предсказаний. Потому и не стала особенно отговаривать мужа: знала,что не теперь суждена ему гибель…

Дом Вафтруднира стоял далеко на востоке, в Утгарде. Увиделмудрейший из Великанов гостя на пороге:

– Что там за пришелец, так неожиданно появившийся? Уж несостязаться ли со мною пришёл? Что ж, садись на скамью, если есть мужествопоставить в залог свою жизнь, а если нет – уходи, иных условий я не приму! Даскажи сперва, кто ты таков?

Тогда вспомнил Один, как назвала его жена, напутствуя надорогу.

– Зовут меня Гагнрадом – Властителем Побед… И во мнедостаточно мужества, чтобы заплатить головой, когда проиграю. А на скамью сяду,когда признаешь меня достойным соперником и вновь пригласишь!

– Что ж, тогда отвечай, – начал Вафтруднир. –Как зовётся тот конь, что вывозит День в небо поутру?

– Скинфакси ему имя, – ответствовал Один. – Яслышал, немного найдётся коней, подобных ему: огнём горит его грива и освещаетвесь мир!

– А как, – спросил Вафтруднир, – имя коня,что привозит нам сумрак ночи из-за восточного края Небес?

– Это конь Хримфакси, – ответил тотчас жеОдин. – Вот кто вывозит к нам Ночь, и росой опадает на Землю пена с егоудил…

И ещё много вопросов задал ему Великан: о далёком прошломВселенной, о древнем Имире, обо всех девяти мирах и о судьбах, что ждут живущихна свете. Но сколько ни спрашивал мудрейший из Турсов, гость отвечал без труда.Не мог Вафтруднир запутать его, как привык.

– Садись на скамью, я вижу, что встретил достойнейшегоиз достойных, – вновь пригласил он Одина. – Теперь твой черёд спрашивать,но запомни: не выдумаешь, чем меня удивить – домой не вернёшься!

И вновь пошло у них состязание, игра в жизнь или смерть.Расспросил Один Вафтруднира, светлого разумом, о Луне и о Солнце, о рожденииНочи и Дня, о родине ветра и почему зимой холодно, а летом тепло. Без раздумьярассказывал древний Турс, помнивший ещё чуть ли не Имира:

– Боги дали Луне изменчивый облик, чтобы отсчитыватьвремя. А ветер дует из Утгарда, ибо там сидит Великан Хресвельг, принявшийоблик орла, и беснуется море, когда взмахнёт он крылами. Отцом Лета был Свасуд– Ласковый, и оттого оно благонравно. Отцом же Зимы был Виндсваль –Холодный-как-ветер, сын Васада – Неприятного, и у них в роду все жестокосердныи злобны…

Всю мудрость девяти миров выспросил у Вафтруднира Один. Инаконец глубоко вздохнул и промолвил:

– Скажи, что поведал Один, Вождь Асов, своему любимомусыну, когда этот сын лежал на погребальном костре?