все так, словно поезд разрушил демон. Наверняка бы обвинили культистов Енарио в теракте или что-то подобное. Такие заголовки порой мелькали в газетах.

А еще они собирались похитить Бориса.

Мага.

А кто еще был магом? Правильно — Ардан Эгобар.

И можно было бы подумать о том, что тот слишком сильно ударился в паранойю, если бы не факт знания бандитов о Плащах и подготовке. Они просто перепутали магов…

Кстати, еще один, немаловажный пункт. Ардан не представлял особой угрозы для Плащей. В этом он отдавал себе прекрасный отчет. Видел их в деле. Но при этом с ним постоянно находилась Цасара. Наверное — сильнейшая и самая опасная из группы. Сперва он думал, что её поставили следить. Но, с другой стороны, возможно не следить…

И все это, если сложить, означало, что Плащи не только похитили Ардана, но и попутно… защищали его от кого-то. Он словно был мячом в игре, за который сражались две группы. И если одну группу он знал, то вот вторую…

Арди посмотрел в глаза Йонатану.

И тот понял. Понял, что Ардан понял.

Корносский дернулся рукой к револьверу, но застыл, удержав пальцы в миллиметре от железа.

— Ты чего, начальник? — удивился Молчун.

Йонатан спокойно убрал руку от оружия и кивнул в сторону Ардана.

Молчун взглянул на лицо юноши и тоже напрягся, как и Длинная Шея, и только Цасара с Катериной сохраняли спокойствие. Стрелок, потому что опять заснула, а вампир, как всегда, лежала надвинув на лицо шляпу, да еще и на верхней полке.

— Парень, ты взгляд-то потупи, — прошипел, не хуже вампира, Йонатан. — С такими умными гляделками в Метрополии долго не живут.

— Но…

— Что понял или, как тебе кажется, ты понял, держи это все при себе, — Корносский его даже не слушал. — Тебе надо знать только одно. Твоя семья в безопасности. Две группы наших всегда рядом с ними. А самого тебя ждут на коронации, после чего — в Большом. И это все, что тебя касается.

Ардан промолчал. Йонатан достаточно доходчиво сделал ударения на нужных словах.

На какое-то время в купе повисла тяжелая тишина. Стучали колеса, гремели поршни, за окном уже давно исчезли степи и прерии, сменившись лугами и лесами, небольшими деревушками и поселками, пролетавшими мимо станция за станцией.

Но Арди не обращал на это внимания. Он пытался решить задачку, но понимал, что у него по прежнему не хватает данных. И это… интриговало.

Он любил головоломки.

— Б**ть, парень! — не сдержался Йонатан. — Столько хороших ребят полегло, чтобы тебя довезти!

— Начальник, полегче, — спокойно произнес Молчун. — Ард правильный малый. Трусливый немного, но со стрежнем. Не пропадет.

— В жопе своей он не пропадет, — огрызнулся Корносский. — особенно когда его за неё схватят… Проклятье, парень! Только не вздумай мне это просрать!

И он потянулся куда-то внутрь нагрудного кармана плаща. Ард напрягся, но, судя по всему — зря.

Длинная Шея схватил руку Йонатана и спросил:

— Ты уверен?

— А ты против?

— Не знаю, — Шея смерил Арда оценивающим взглядом. — Молчун прав. Парень трусоватый. Я бы даже сказал плутоватый. Да и юный совсем. Кто знает, как его жизнь слепит. Тратить на него офицерскую метку…

Что такое «офицерская метка» Ардан не знал, но прозвучавших слов оказалось достаточно, чтобы Цасара приподняла шляпу и заинтересовалась происходящим.

Йонатан задумался на пару секунд, после чего скинул руку Шеи.

— Не хочу, чтобы наши труды пропали зря, — сказал он и достал из кармана черную монету. Чуть больше, чем монета ксо, а вместо герба Империи на ней красовалась гравировка Второй Канцелярии — щит. Просто щит. Самый обычный. Круглый. С заклепками по канту. И больше ничего.

Йонатан вложил монету в ладонь Ардана.

— Если когда-нибудь окажешься в заднице, — вкрадчиво произнес он. — в такой большой, крепкой, полной говна, вонючей заднице. Когда совсем не будет другого выхода — покажи человеку, принимающему решения, эту метку.

Арди чувствовал, что Плащ говорит искренне и не врет.

— Спасибо, — ответил он и убрал монету в карман.

Больше, вплоть до самой Метрополии, они не проронили ни слова.

Глава 30

В приглушенном предрассветном свете Ардан пробудился от дремоты. Мягкое покачивание паровоза и ритмичный стук колес по рельсам убаюкали его, и юноша погрузился в глубокий сон. Но теперь странное ощущение, словно он одновременно пытался прочесть десять разных книг, заставило его приподняться и откинуть тяжелый полог неги со своего сознания.

И стоило только это сделать, как в окне перед ним открылось зрелище, от которого перехватило дыхание.

На горизонте ожили силуэты монументальных сооружений, по форме и величию не похожих ни на одно из тех, что он когда-либо видел. К небу амбициозно тянулись высоченные громады из монотонного серого материала — диковинного камня (как он узнает позже — это называлось бетоном).

Исполины возвышались, сверкая окнами, в которых отражались оттенки рассветного неба. Восьми-, десяти- и даже шестнадцатиэтажные, эти чудеса архитектуры бдительно охраняли столицу, просторы которого раскинулись далеко за пределы даже таких зорких, как у Ардана, глаз.

Внезапно, на фоне этой впечатляющей панорамы Арди ощутил пугающее чувство собственной незначительности — он оказался всего лишь пятнышком в гремящей буре разросшегося мира людей.

Словно в стремлении отыскать убежище его глаза обратились вниз, к улицам. В отчаянной попытке он бежал взглядом в поисках знакомой зелени трав или насыщенного коричневого цвета рыхлой от осенних дождей земли. Вместо этого юноша увидел странное темное полотно, слегка поблескивающее от утреннего тумана. От Марта он знал, что это называется «проезжей частью»- специальной дорогой, в некоторых местах вымощенной брусчаткой, а в других — чем-то более темным и гладким… кажется… асфальтом.

Практически полное отсутствие природы, если не считать деревьев в клумбах, среди этого бескрайнего пространства искусственного камня вызвало у него странное чувство опустошенности, впрочем оно тут же уступило место любопытству.

Внимание Ардана привлекли необычные повозки, которые двигались словно по собственному желанию. В отличие от всех известных ему дилижансов, телег и вагончиков, эти не имели ни упряжки, ни лошадей. Колеса, сделанные из какого-то мутного блестящего материала, катились, казалось, сами по себе. Спереди они пылали двумя яркими, желтыми «глазами», а сзади у металлических коробок поднимался густой дым. Внутреннее убранство за стеклами, казалось, излучало едва заметное свечение. Люди, одетые в странные наряды, то и дело забирались в эти механизмы или же