в него лицом и грузно выдохнул, перед тем как оторваться от него, как и от своих же все не радостных мыслей, и вновь заговорить. — Как и все же понимаю! И стараюсь ведь еще… правда… очень стараюсь. Но… Как и пытаясь забыть — вечно помнить, так и я. Пытаясь делать иначе… говорить и смотреть так же… я же вновь и вновь нарываюсь… налетаю же буквально и… все на нее… но и не ей же одной… и меня тут же перемыкает! Сбоит так, что и… конкретно. А и тем более же когда она, София, и так же в открытую… сама… будто и все специально же… как я же уже сам и говорил ранее… провоцирует… словно и зная же все и уже… так еще и боясь же при этом меня! Это все… это все и разом… будит во мне зверя. Да еще и такого… какого и я сам не видел раньше. Каким я сам и не был же раньше… Или был, но… не знал этого. Не забыл, а… скорее не видел же себя… им… и в себе… со стороны. На тот же все еще момент. Да и моменты… А вот сейчас же… и с ней… теперь… вдруг и познакомился!

— Ну, прекращай!.. — Фыркнул желтоглазый, оправляя вновь свою челку правой рукой назад, вместе с левой и со всей же растрепленной шевелюрой с легкой же и до этого руки русоволосого. — Тебя ведь и правда невозможно не бояться в таком состоянии не стояния, в каком ты предстаешь в принципе… а так еще же и перед ней. Перед Софией! Не перед… ней. Но и хоть в чем-то ты в этом прав — таким ты не был… таким ты стал! Что и, знаешь же, еще хуже — ведь уже и вновь же не для той! И знаешь, я уже и сам не рад, что сказал тебе о ее страхе перед тобой же… Черт! Вот до чего доводит редактура дневника — до его же чтения. Логично же? Ага!.. При ней же только не говори об этом, ладно? Я ведь не говорил ей, что хоть с кем-то это обсуждаю… — и, закончив наконец приводить себя в порядок, он мельком взглянул на мужчину, сыскав у него подтверждения всех своих оправлений, а затем и на блондина перед собой, что вроде бы и не изменился в лице, как и мимике, не страшно же во всяком случае, чтоб прям сразу и заметить, но и тут же ведь скорее и именно страшно красиво и что-то же из разряда все «Заводного апельсина». — Ну… Го-о-ор! Это ж как бы и по секрету-то было…

— …всему свету. А ты и рад был — тут же растрепал! — Смерил его серьезным взглядом с все той же и хитрой ухмылкой блондин. — Треп-ло! Какой ж ты друг после этого, а? Правильно: ни-ка-кой. Как и брат, одногруппник и… Да не скажу я. Не смотри на меня так, как и… он! — И вновь бросил в парня игрушкой. Кою тот тут же словил на лету и прижал к себе. — Ты первым велосипед в этом не собрал и Америку же мне тем же и им же самим не открыл! Я это узнал, как и знал же еще до тебя… Как и причину, по которой она же и следовательно это делает — избегает. Да… Да она ж разве что еще пока и не дрожит, как осиный лист на ветру, в моем же все присутствии. А в глазах же… в глазах… так и плещется… так и плещется. Питался бы страхом… и, бродя в поисках новой его дозы, встретил ее бы… умер бы от передоза… честное слово!

— В общем… Не пытайся, Егор… и не кажись… будь! — Покачал головой Александр, тут же не преминув еще порекомендовать и кое-что от себя. — Мы же смогли — и ты сможешь! Да и Влад же… вон… тоже смог. И я знаю, конечно, и помню, что поражение в вашем же с ним конкретном случае было неравным… пусть и по большей же еще части придуманным и выдуманным… но и не значит же что и просто и мимо проходящим. Как внешне же, так и внутренне. Просто… не делай на этом и лишний же раз акцент — и оно само все выветрится… вот увидишь! Не держи так же образ в голове, как и сердце… Не держи и теорию — держи практику. Помнишь же еще и тот момент с кофтой… Не просто же так. Все не просто так!

— И не только его… — слегка улыбнулся Егор, закусив нижнюю губу. И тут же стряхнул с себя наваждение, стараясь тем самым убрать не только его, как и сам же текст, но и любой его подтекст, как и все же междустрочие. Еще помня, как легко и просто прокололся с Владом. Но ведь еще и что и у кого болит. — Но и от них я и иду! — И сам же себе, как и всем кивнул. С трудом, но и все же признавая слабость в этом. Хотя и на самом деле — силу. Силу и не только понять и принять это, но и ее же саму, отыскав в слабости. — Выхожу уже постепенно на свою тропу и такой же верный путь…

— Вот и выходи… выходи до конца и иди! — Хлопнул в ладоши мужчина, отрываясь от Никиты и тем же самым одновременно будто и ставя точку уже в их разговоре. Полностью растворяя соль и высушивая же весь сахар в воздухе. Как и наполняя каждый угол темного пусть не внешне и не для всех помещения своим же светом и теплом. — Только и так же ведь — до конца иди… Ну а по дороге еще, не в службу, а в дружбу, где и скорее уже не кругом, а по-братски и семейному именно квадратом, захвати и сбрось уже эту картину куда-нибудь! Утопи… Или закопай. Не знаю… Вон, как и тот же самый все топор войны. Черт бы его, кхм, ее побрал! Или сожги и пепел зарой… Или развей и тоже где-то и над чем-то! Нормальные ж были ребята… Но надо ж было такому случиться и… такой же все встретиться… такой же вот и приключиться! А она же еще и висеть здесь продолжает как апофеоз… Только вас же еще между собой и лишний же раз сталкивает!

И вдруг в голове у каждого, будто и