стараюсь его поддерживать на должном уровне. У нас в этом году не было происшествий. Замечаний не имеем, – с гордостью сказал подполковник.

– Прекрасно. А вы лично, товарищ подполковник, как себя чувствуете?

Подполковник метнул в меня полный огорчения взгляд: – Да ничего. Пока нормально.

– Вы извините, что я задал этот неделикатный вопрос, но у вас белки глаз покраснели. Мне показалось, что, может, сегодня вам нездоровится? Поэтому можно было бы поручить представлять склад вашему заместителю.

– Нет, нет! Я сделаю это сам. Я просто немного переутомился… Семейные обстоятельства.

– Ну, хорошо. Скажите, какие виды боеприпасов хранятся на вашем складе?

– У нас только артиллерийские снаряды для всех систем орудий и мины для всех минометов. Кроме того, вон там, в дальнем углу, имеется подземный бункер, где хранится несколько тонн взрывчатого вещества.

– Учет ведется? Вы можете точно доложить, сколько на складе боеприпасов каждого вида?

Подполковник начал докладывать по памяти, но когда офицер нашего Главного военного советника начал его поправлять, он взял журнал учета и доложил вполне квалифицированно.

– А вот эти хранилища, которые мы видим, они что, все переполнены? – спросил я.

– Нет, многие из них полупустые, можно посмотреть.

– Давайте пройдем все и посмотрим. Но удивляет: почему у вас буквально на всей территории склада вот такие горы боеприпасов?

– Да все нет времени хорошо сложить… Мало дают солдат для этой цели…

Хранилища были в основном заполнены, но некоторые могли бы принять еще какое-то количество боеприпасов. Во всяком случае, около четверти того, что сложено под открытым небом, можно было бы поместить под крышей. Но самое интересное другое – когда мы начали осматривать штабеля ящиков с боеприпасами на открытых площадках, то обнаружили большое количество авиационных бомб, ракет, реактивных снарядов. На вопрос – почему во время общего доклада ничего не было сказано об этом? – начальник склада постоянно твердил одно и то же: «Завезли ошибочно, а вернуть боеприпасы адресату еще не успели».

Конечно, все это выглядело, мягко говоря, некрасиво. Мы сделали съемки. А представителя Генштаба и других эфиопских офицеров попросили составить акт о наличии на складе неучтенных боеприпасов. Копию акта Главный военный советник взял себе. Ночная «операция» по перевозке снарядов обернулась против их организаторов.

Приблизительно такая же картина была и на втором складе. Зато в военном училище мы получили полное удовлетворение. Настроение у офицеров и курсантов – хорошее. Условия жизни и учебы – нормальные. Обеспечение – всестороннее. Единственно, нам было непонятно, почему никто ничего не спрашивал, хотя в целом личный состав был общительный, легко вступал в контакт и разговор. Лица приятные, белозубые улыбки.

Наконец, пришло время подводить итоги. С учетом полученного мной задания в Москве и принимая во внимание ситуацию, с которой мы встретились на месте, мне, как я это себе представлял, надо было решить две принципиальные задачи: убедить Менгисту, что только политическим путем – путем переговоров и компромиссов – можно решить задачу выхода из тупика в войне с оппозицией. Это первое. И второе – показать Менгисту, что его непомерные запросы по оказанию помощи Эфиопии оружием, боевой техникой и боеприпасами не вызываются сложившейся обстановкой и уровнем оснащенности эфиопской армии на сегодняшний день. Хотя, конечно, кое-что и надо было дополнительно выделить, но это незначительно. Но самым главным я считал – без дипломатии объясниться с Менгисту начистоту.

Поэтому во время последней встречи с Менгисту я сделал ему следующее сообщение:

– Мы констатируем, что военно-политическая обстановка в Эфиопии по-прежнему остается сложной. Но главная опасность состоит в возможном обострении, особенно в Эритрее и Тигре. Наша группа подтверждает целесообразность рекомендаций советского руководства о необходимости отыскания политического пути разрядки обстановки, осложнение которой наступило по причине упорного нежелания руководства Эфиопии переоценить отношения с оппозицией и пойти по пути соглашений. Ведение же переговоров с Народным фронтом Эритреи и Народным фронтом Тигре только с позиций силы ничего не даст. Наоборот, «болезнь» загоняется все глубже и глубже. Ведь всем видно, что с годами силы оппозиции растут, а не уменьшаются. Но еще опаснее то, что в стране идет процесс консолидации оппозиционных сил. В то же время налицо тенденция усиления процесса изоляции Менгисту Хайле Мариама.

Об этом свидетельствует и заговор офицерского состава. Мы осуждаем эти выступления. Но одновременно подчеркиваем, что принятые в отношении заговорщиков меры не разрешат кризиса. Это только породит новую волну недовольства, следовательно, популярность Менгисту будет падать. А от затянувшейся войны народ устал. Конечно, назначенные недавно начальник Генерального штаба, главнокомандующие видами Вооруженных сил, командующие армиями, командиры корпусов и дивизий будут выполнять приказы своего Верховного главнокомандующего. Но не исключены рецидивы, если Менгисту не изменит своего курса и если не поведет линию на установление мира в стране.

Я также дал подробную информацию (кое-что повторил из того, что было в моих промежуточных сообщениях) по каждой армии и виду Вооруженных сил. Подчеркнул, что наиболее тяжелая обстановка в провинции Тигре и прилегающих к ней районах в зоне ответственности 3-й армии. Противник (точнее, Народный фронт Тигре) нанес армии значительное поражение, продвинулся на 120 километров и фактически полностью контролирует положение в этой провинции и частично в провинциях Уолло и Гондар. Он захватил у правительственных войск большое количество вооружения и военной техники. Одновременно в ходе своего наступления отмобилизовал до ста тысяч населения Тигре и Уолло. Тем самым руководство Народного фронта Тигре достигло значительного изменения соотношения сил в свою пользу.

В то же время правительственные войска в этом районе, понеся потери в личном составе, боевой технике и запасах на 70 процентов, отошли на юг к Уолдии. Сейчас принимаются меры к подаче в сохранившиеся воинские части пополнения и вооружения. Одновременно принимаются экстренные меры по организации обороны этого района. Новый начальник Генерального штаба и его основные силы находятся в 3-й армии и вместе с офицерами нашего Главного военного советника решают эту задачу.

В ходе доклада я старался раскрыть президенту стратегическое значение занимаемого сейчас здесь правительственными войсками рубежа для судьбы страны в целом. Нарисовал также картину возможных вариантов действий мятежников и соответственно – какие меры надо принять, чтобы парировать эти удары правительственными войсками.

Подчеркнул, что в случае еще одного такого поражения войск 3-й армии будет открыта дорога на Аддис-Абебу со всеми вытекающими из этого последствиями. Кроме того, противник может блокировать дорогу от главного морского порта страны Ассаб на Аддис-Абебу и беспрепятственно войти в районы этого порта. А в хранилищах порта имеется огромное количество боеприпасов, вооружения, боевой техники, грузовых автомобилей, продовольствия и других материальных средств. В связи с