передразнил герцогиню помощник доктора. — Что, госпожа? Дела ваши плохи? Хе-хе-хе… И вы уже, кажется, не так спесивы, как прежде, и противный Сунак уже вам не так противен, да миледи? Да?

— Помоги мне, и ты будешь вознаграждён, — стонала старуха, снова на мгновение теряя самообладание.

И тут он ответил ей уже серьёзно, но уверенно:

— Я хочу женщину.

— Женщину? — сейчас герцогиня была готова пообещать всё. — Выберешь из моих служанок ту, какая тебе понравится, или любую, что увидишь на улице. Она будет твоей женщиной. Я обещаю. Ты будешь держать её у себя и пользоваться, сколько хочешь, а если нужно, получишь и двух, и трёх.

— Я хочу, чтобы… Хочу жениться. Чтобы всё как у людей. Я хочу быть как человек, — продолжал он. — Хочу настоящее имя.

— Я найду священника, он запишет тебя как новоокрещённого и даст тебе настоящее имя, а потом обвенчает вас с твоей избранницей. Но сначала ты найди мне кожу, слышишь? Найди мне кожу! — она уже не хрипела, говорила чётко и снова вкладывала в свои слова «дар» убеждения.

И то ли это подействовало, то ли Сунак захотел жену и золота, но после паузы и очередного хихиканья он произнёс:

— У меня есть кожа для вас.

— Есть? — в страхе ожила надежда. — Ну так принимайся за работу!

— Подождите, подождите, послушайте, — остановил её помощник доктора. — Это… Это не простая кожа. Я, по приказу доктора Мюррея, «собрал» нового ассистента для мелких работ: инъекции делать, чистки тканей… Вот только что закончил работы, он в таком же положении, как и вы, вот только некрозов у него нет.

— Разбирай его, — тут же в приказном тоне произнесла герцогиня.

— Подождите, миледи, дослушайте Сунака…

— Ну, говори!

— У него смуглая кожа.

— Ах, как это плохо, но ведь потом ты подберёшь мне другую.

— Да, да… Потом мы подберём вам отличную, красивую кожу, а пока накроем вас той, что есть. Ведь эту, с некрозами, нужно снимать незамедлительно. Иначе вам конец… Хе-хе… Хе…

Даже сейчас ему было весело, но герцогиня уже не обращала на это внимания.

— Ну так готовь операцию! — почти простонала она.

— Я не дурак… Хе-хе-хе…, — снова хихикал Сунак. — У меня уже всё готово, нужно только ваше согласие, миледи…

— Я даю своё согласие, — старуха торопилась; кажется, обезболивающее «отпускало», и жжение в бёдрах и пальцах становилось всё сильнее.

— Но имейте в виду, эта новая кожа… хе-хе-хе… вам не понравится, а в ней вам придётся прожить некоторое время, может быть, даже месяц…

— И в ней нельзя будет появляться на людях? — она уже была согласна и на это.

— Нельзя, миледи; кожа будет не совсем белой, тем более она принадлежала мужской особи… А-ха-ха…, — да, Сунака ситуация действительно веселила. Но герцогине было уже всё равно, она знала, что как только сможет, найдёт себе нового врача. А с этим мерзким существом…

«Ладно, это потом», — а пока она ещё раз спросила:

— Значит, в этой коже нельзя будет показаться на людях?

— У вас будут волосатые руки, — он снова собирался хихикать, и, чтобы не услышать этого, она поторопилась спросить:

— Волосатые руки? Я согласна, начинай операцию, — герцогиня думала, что некоторое время не будет принимать гостей и откажется от службы по болезни.

— Руки и шея, — произнёс Сунак.

— Чёрт с нею, — старуха начала уже звереть от его болтовни, а ещё от жжения в районе левого бедра. — Начинай операцию, Сунак.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 44

⠀⠀ ⠀⠀

Леди де Флиан провела во дворце герцогини бессонную ночь; ей удалось прилечь всего на пару часов, под утро, на неудобной кровати в одной из гостевых комнат после того, как уехали ювелиры. Но она была привычна и к неудобствам, и к чужому жилью. Леди Доротея уже двадцать лет служила Империи, и ей пришлось очень много времени провести на кораблях флота Её Величества, а там кровати были ещё хуже. В общем, она не роптала, а по привычке вызвала к себе своих горничных со свежими туалетами. И те уже к восьми часам утра привели её в порядок. Доротея посмотрела на себя в зеркало и остались довольна тем, что там увидела. Ни один волос не выбивался из строгой причёски, минимальное количество косметики только подчёркивало её строгость и серьёзность. Весь её вид выражался в трёх словах: чистота, сдержанность, скромность. И ей это нравилось, так как она была убеждённой пуританкой. В этом она была вся, ведь даже в спальню мужа она приходила лишь в те дни, когда была высока вероятность забеременеть. Теперь же она надела шляпку и ещё раз оглядела себя в зеркало: безупречна! Так и должна выглядеть сотрудница «Сервиса», замещающая главу гамбургского отделения. Пока! Пока замещающая!

Она уже готова была отпустить своих служанок, когда в дверь постучались.

— Иди взгляни кто, — распорядилась леди де Флиан, проверяя свой стилет, вытаскивая его из ножен и оглядывая клинок.

Самая молодая из служанок пошла к двери и тут же вернулась.

— Это дворецкий леди Кавендиш.

Доротея де Флиан встала; это было кстати, она и сама хотела с ним переговорить. Дама подошла к двери.

— Что тебе, — почти сурово спросила леди де Флиан, сразу «оглядывая» слугу своей начальницы и замечая некоторое смятение старого слуги. И он, чуть смутившись от её пристального внимания, сбивчиво ответил:

— Сэр Невилл просит вас быть к завтраку. Что ему передать?

— К завтраку? — леди де Флиан сделала вид, что задумалась, а сама продолжала наблюдать за старым слугой. И вдруг спросила у него:

— Джеймс, а есть ли в доме герцогини слуги, которых приняли на работу недавно?

— Простите, мадам, — удивился Джеймс.

— Есть ли в доме новые люди, которые ещё не стали преданными фамилии? У которых могли бы быть другие интересы, кроме служения своим господам?

— Полагаю, таких слуг в доме нет, — отвечал чуть надменно старый слуга. — Наших людей герцогиня отбирает лично. И весь персонал предан дому всей душой.

Дворецкий делал вид, что не понимает её и даже чуточку возмущён подобными подозрениями, но она прекрасно видела, что он как минимум кривит душой. Что-то было в его ауре не так. Он испугался, как и было положено слуге, на которого господа обратили излишнее внимание, но кроме этого, он, кажется, собирался ещё что-то скрыть от неё. Леди де Флиан была довольна этой короткой беседой. Да, она была намного невежливой, но всё-таки из рамок дозволенного не вышла. И она добавила:

— Приятно это слышать, Джеймс. А сэру Невиллу передай, что я буду