— Спасибо. Дойти… Дохромаю. Не впервой уже.

Его одарили крайне скептическим взглядом, но не сказали ничего более.

Когда они вышли обратно ко второму человеку, тот сидел на корточках рядом с чемоданом, явно сортируя что-то из найденного. На звук шагов он даже не обернулся, не дрогнул, и, лишь когда Котобуки окликнул этого человека, слегка поднял голову, все еще не поворачиваясь к ним лицом полностью. Со спины рассмотреть его было сложно, но Ямато понял: это был кто-то высокий, поджарый, с неровно отросшими темными волосами с множеством седых прядей. В армейской куртке не по размеру. Взгляд невольно зацепился за видимый хром на пальцах.

Котобуки с наглейшей ухмылкой указал рукой на неожиданного нового знакомого.

— Сен! Зацени че нашел. Корпокрыса в естественной среде обитания, хе-хе.

— Дошутишься, дядь.

Котобуки проигнорировал реплику, явно все еще довольный своей шуткой, и человек, которого он назвал Сен — Ямато так и не мог понять кто это, мужчина или женщина, из-за расстегнутой куртки на плечах — медленно поднялся на ноги. Несколько секунд взгляд его был направлен четко вниз, но затем человек развернулся. Замер, уставившись на Ямато, смотря во все глаза, и тот остановился тоже, потому что…

Его настигло странное озарение. Это лицо, этот взгляд — он уже видел их. Когда-то давно, так, что почти успело забыться, но не окончательно, витая на периферии памяти. Горько-сладкие воспоминания о прошлом, когда он был просто мальчиком, которому Ханзе раскрыл ужасающий секрет его происхождения. Разговор в кафе, лисья улыбка, обвинения в убийстве… Удивление при осознании амнезии… И мольбы о помощи. Помоги мне, Ямато. Тайтэн убьет меня. Помоги, пожалуйста.

Они продолжали смотреть друг на друга молча, в каком-то шоке, и, заметив повисшую заминку, Котобуки уже было двинулся вперед, чтобы остановить грядущее, что конкретно неясно… Но Ямато не видел этого.

Потому что он смотрел на человека перед собой. В глаза.

И не знал, что ему думать. Радоваться? Пугаться? Он-то думал, что Харада умерла. Тайтэн был в этом уверен, и в этом вопросе он полагал верить его суждениям — потому что тому не было смысла врать. Смерть от «парамиты» не казалась чем-то необычным. Но она стояла тут, перед ним, живая. Настоящая… Он был уверен — о нет, это не галлюцинация, самая настоящая Харада, та, с какой они дрались в подземной лаборатории. Значит, хотя бы ее смерть не лежала грехом на его душе? С другой стороны, она наверняка будет зла, что именно по его вине с ней произошло… все, что произошло. Ямато вполне бы себе понял, если бы она бросилась на него и придушила бы голыми руками. Не то, что он хотел такого исхода, но злиться на том свете, если вдруг станет юрэем, точно не станет.

В отличие от Цубаки.

Не сдаст ли она меня «Хорин»? Этот вопрос пронесся в голове у Ямато, но он так его и не озвучил.

Но произнес другое:

— Ты жива.

Харада продолжала смотреть на него во все глаза.

Ни единой эмоции на лице. Лишь взгляд, пристальный, в самую душу.

Даже Котобуки замолчал. Он косился то на одного, то на другого, а сам Ямато никак не мог оторвать взгляда от Харады. Он не мог сказать, что та слишком сильно изменилась со дня их последней встречи, но что-то разительно отличалось. И главным отличием, наверное, был взгляд: дикий. Почти животный испуг. Этого не было заметно в выражении, в позе, но он видел. Ощущал. Зрачок у Харады сузился, она тяжело дышала, смотря на него. Казалось, вот-вот — бросится вперед.

Но вместо этого она медленно, с трудом оторвав взгляд от Ямато, повернула голову к Котобуки и звенящим от гнева голосом бросила:

— Что он тут забыл?

Котобуки странно взглянул на нее, попутно покосившись на Ямато, и затем осторожно произнес:

— Я же сказал…

— Я поняла, — резко прервала она его. — Почему ты притащил его сюда?

Она не кричала, но Ямато был готов поклясться — еще чуть-чуть и…

Их взгляды вновь пересекли, и теперь он видел эмоцию, о, да, хорошо ему известную. Такого гнева и презрения он не видел уже давно. Почти ностальгично.

— Сумэраги Ямато, — выплюнула она.

Котобуки растерянно смотрел то на одну, то на другого.

— В смысле?.. Какой «Ямато»? Это же Такигава…

— Такигава, да? Вспомнил все?

Она осклабилась еще сильнее, и Ямато криво ухмыльнулся.

— Вспомнил.

Они опять вгляделись друг другу в глаза.

Ну давай, подумалось Ямато. Бросайся уже. Вижу же, что хочешь вспороть глотку. Но, видимо, его мнение о терпении Харады было ошибочным — и потому, вместо того, чтобы набить ему морду на манер Тайтэна в самой лучшей традиции старой доброй мести, она резко развернулась на каблуке, и, подхватив сумку, быстрым шагом направилась прочь. Ямато уставился ей в спину, мысленно поражаясь тому, как лихо она отличалась от Цубаки или Тайтэна. Те ради собственного желания отомстить были готовы на все, а Харада сдержалась и плюнула — и свалила. Честно говоря, даже после всего того, что между ними произошло, Ямато не хотелось на нее злиться после подобного. Потому что она показала себя с лучшей стороны, доказала, что прошлое держит ее не настолько крепко. С другой стороны…

Значит, настолько тяжело оно для нее было. Что проще — сбежать. Он не мог осуждать. Честное слово, после всего, что произошло, это было почти знакомо. Он тоже постоянно бежал и бежал… Скрывался от проблем прошлого. Блаженно неведение, но нельзя было вечно прятать голову в песок. Ему предстоит разобраться со всем, что он так долго избегал. Встретить все лицом к лицу.

Сестру. Цубаки. Дочь Тайтэна.

Первой на очереди оказалась Харада.

— Куда ты?! — ринулся было за ней Котобуки, но Харада бросила лишь:

— Подальше, — прежде чем скрыться окончательно.

Так они и остались вдвоем, посреди мусорной гряды. Ямато мог лишь смотреть вслед, размышляя: может, ей было бы проще, не встреться они. Но теперь он был уверен — да, то бы знак от судьбы. Привел ли этих людей сюда Отора, повинуясь какому-то своему странному порыву благородства? Или же все было простым совпадением? Ответа на это не было. Конечно, н был рад помощи… Но если это вызывало подобный мятеж в эмоциях Харады, то…

Ему было наплевать на нее.

Но он был виноват.

Время искупать грехи, Такигава.

Некоторое время они провели молча, пока, наконец, Котобуки не развернулся к нему. Бежать было некуда, но, хотя бы, было приятно знать, что Харада вряд ли