длительный круговой рейд с целью перерезать железнодорожные коммуникации глубоко в тылу Поупа. Этот маневр отвергал неписаный закон войны, гласивший, что перед лицом равного или превосходящего по численности противника армия должна сосредоточить все свои силы. Но Ли был убежден, что Юг никогда не выиграет войну, следуя таким законам. Под его благообразной маской прихожанина епископальной церкви скрывался искусный азартный игрок, готовый все поставить на карту. Суровый пресвитерианин с такой же, как у Ли, душой завзятого игрока был призван претворить стратегию Ли в жизнь.

Из бездельника, каким он выглядел при Чикахомини, Джексон вновь превратился в гладиатора Шенандоа. Поуп, когда его дозоры заметили марш Джексона на северо-запад вдоль реки Раппаханнок 25 августа, предположил, что мятежники начинают наступление именно в долину Шенандоа. Однако слабая кавалерия Поупа была не в состоянии уследить, что на следующий день Джексон повернул на восток, после чего, не встречая сопротивления, прошел вдоль железной дороги к Манассасу — главной базе союзных сил, расположенной в 25 милях позади позиций Поупа. Предприняв один из самых впечатляющих маршей в ходе войны, весь корпус Джексона (24 тысячи человек) за два дня покрыл более 50 миль. Голодные, оборванные мятежники налетели с гор на изобильные склады Манассаса словно саранча. После того как южане наелись досыта и взяли с собой все, что только могли унести, они сожгли остатки.

Концентрация припасов в Манассасе и контроль над уязвимой одноколейной дорогой, связывавшей Поупа с тылами, были возложены на Германа Гаупта, настоящего мастера железнодорожного дела. Жесткий и деловой человек, Гаупт распоряжался строительством и перевозками по военным железным дорогам Соединенных Штатов в Виргинии. Ему удалось привнести порядок в хаотическое движение поездов, а также в рекордные сроки восстановить разрушенные мосты. Главным его достижением была постройка подвесного моста высотой 80 и длиной 400 футов из свежесрубленной древесины и молодых деревьев силами солдат-непрофессионалов менее чем за две недели. Посмотрев на это чудо инженерной мысли, Линкольн сказал: «Я видел самое замечательное сооружение, на которое когда-либо смотрел человек. Этот Гаупт построил мост… по которому каждый час грохочут тяжелогруженые поезда, а ведь, клянусь вам, джентльмены, мост-то построен из одних только жердей да стеблей кукурузы»[948]. Гаупт спроектировал сборные мосты и организовал первый инженерный корпус в армии Союза, который следующие три года строил превосходные железные дороги и мосты. Для них девизом могли стать слова: «Сложное мы можем сделать немедленно, а для невозможного потребуется чуть больше времени». Как выразился впечатленный увиденным беглый чернокожий: «Янки строят мосты быстрее, чем мятежники их сжигают»[949].

Гаупт в течение четырех дней восстановил движение поездов по перерезанной Джексоном ветке, но, к сожалению для Севера, его инженерный гений опережал военные таланты Поупа. По-прежнему уверенный в себе и агрессивно настроенный Поуп рассматривал рейд Джексона как возможность взять его отряд «в мешок», прежде чем к нему на помощь успеет подойти оставшаяся часть армии Ли. Единственной проблемой было поймать подвижного как ртуть «Каменную Стену» — после поджога складов в Манассасе войска Джексона исчезли. Сбившаяся с ног кавалерия Поупа сообщала, что мятежники замечены то тут, то там, что повлекло за собой поток приказов и их отмен, рассылаемых трем различным соединениям: самого Поупа, двум корпусам Потомакской армии, направленным на его усиление, и части 9-го корпуса Бернсайда, переброшенного с побережья Северной Каролины.

Одной из частей Потомакской армии, двигавшейся на помощь Поупу, был корпус Фиццжона Портера, который назвал Поупа «ослом» и недавно писал в другом частном письме: «Хотел бы, чтобы эта армия оказалась сейчас в Вашингтоне и избавила нас от властей, разрушающих нашу страну»[950]. В этот судьбоносный день, 28 августа, друг Портера Макклеллан находился в Александрии, сопротивляясь приказам Хэллека послать еще один корпус Потомакской армии на помощь Поупу. Макклеллан до крайности изумил президента, предложив стянуть все имевшиеся у него войска на защиту Вашингтона, оставив Поупа «самого решать свои проблемы». «Если Поуп будет разбит, — писал Макклеллан жене, — они вновь захотят, чтобы я спас Вашингтон. Ничего, за исключением страха, не сможет заставить их дать мне сколько-нибудь важную командную должность»[951]. Доведенный почти до нервного срыва Хэллек отказался от попыток приказывать что-либо Макклеллану. Таким образом, два лучших корпуса Потомакской армии оставались на расстоянии одного марш-броска от сил Поупа, но не приняли участия в начавшемся вскоре сражении.

Тем временем войска Джексона затаились на поросшем лесом горном хребте в двух милях к западу от места первого сражения при Манассасе. Ли и Лонгстрит с оставшейся частью армии находились неподалеку, просочившись через ущелье в горах Булл-Ран, о защите которого Поуп так и не позаботился. Кавалеристы Стюарта выступали в роли курьеров между Ли и Джексоном, поэтому последний знал о том, что авангард Лонгстрита присоединится к нему утром 29 августа.

Накануне вечером одна из дивизий Поупа случайно наткнулась на укрытие Джексона. В жестокой перестрелке, происходившей в полутьме, уступавшим в численности «синим мундирам» удалось, тем не менее, нанести врагу серьезный урон, прежде чем они, также понеся немалые потери, отступили. В этом сражении отличилась бригада, сформированная из уроженцев западных штатов (один индианский и три висконсинских полка), которая вскоре получила репутацию одной из лучших частей в армии и прозвище «Железная бригада». К концу войны она потеряла наибольшее количество убитыми и ранеными во всей союзной армии — в армии Конфедерации таковой была виргинская бригада «Каменная Стена» (с которой висконсинцам пришлось сражаться в этой и последующих битвах).

Обнаружив Джексона, Поуп всю ночь с 28 на 29 августа собирал воедино подразделения своего корпуса. Генерал был уверен, что Джексон намерен отойти навстречу Лонгстриту (хотя на самом деле это Лонгстрит двигался к Джексону), поэтому допустил ошибку. Вместо того чтобы ждать, пока весь корпус развернет боевые порядки против Джексона, он бросал в бой одну дивизию за другой против войск, которые вместо отступления удобно расположились в естественных укреплениях, образованных канавами и насыпями недостроенной железной дороги. Янки наступали с яростью обреченных и несколько раз были близки к тому, чтобы прорвать линию оборонявшихся, но мятежники держались стойко и всякий раз отбрасывали их назад. 29 августа Поупу удалось ввести в бой не больше 32 тысяч против 22 тысяч у Джексона. (Такую ошибку совершал не он один.) Утром к полю боя подошли еще 30 тысяч солдат из большого корпуса Макдауэлла и меньшего — Портера. Весь день Макдауэлл маневрировал без всякой пользы, и только при свете луны некоторые его полки вступили в перестрелку с врагом. Что же касается Портера, его действия не поддаются объяснению. Он полагал, что против