С той стороны ворот слышались страшные крики, проклятия,ругань. Попавшие в ловушку варяги пробовали пробиться обратно к воротам, дажесумели снять слеги, но посекли в спины, а слеги набросили обратно.

Владимир поднялся, хватаясь за стену. Сильные руки помоглиудержаться на ногах. По частому дыханию узнал Тавра.

– Что ты опять сам, – сказал боярин сдосадой. – Сам говорил, вождь должон смотреть сверху!

– С вами посмотришь, – огрызнулся Владимир. –Не только Русь, портки потеряешь.

– Не сейчас, так чуть позже бы одолели…

– Или они нас. Сколько их там?

Тавр поднял голову, помахал руками. С верхушки стены, откудатрое дружинников уже переругивались с противником, один закричал:

– Их около пяти тысяч! Все пешие, в пыли, ищут бревнодля тарана!

– Собрать все дружины, – велел Владимир, –изготовиться! А пока что привести ко мне Рольда.

– Куда привести?

Владимир огляделся. Внимание привлек аккуратный чистенькийдомик.

– Вон туда. Я остановлюсь там.

Тавр кивнул дружинникам, те метнулись в дом. Вскоре тампослышались отчаянные крики, предсмертный хрип. Под веселые возгласы зарезанныххозяев выбросили в окно, выволокли молодую спелую девку в разорванном платье иворовато потащили на задний двор.

Когда в дом ввели пленного викинга, Владимир уже отошел отудара по голове, жадно отпаивался холодным квасом. Путы с Рольда сняли, нодружинники не отходили от пленника ни на шаг. Воеводы сели по углам комнаты,чтобы не мешать великому князю.

Рольд стоял спокойно, потирал покрасневшие от веревок руки.Он оставался в легких доспехах, хоть и без оружия. С той поры, как помогалбрать Киев, взматерел, раздался в плечах, глаза смотрят жестко, сурово.

– Ну, здравствуй, ярл, – сказал Владимир медленно.

– Будь здоров и ты, конунг, – ответил Рольд.

– Великий конунг, – поправил Владимир. – Иликаган, как называют степные народы. Но вообще-то я великий князь.

– Великий конунг, – согласился Рольд равнодушно.

Владимир раздвинул губы в усмешке:

– А почему бы тебе не напомнить мне, что великимконунгом я стал с помощью твоего меча?

Рольд равнодушно сдвинул плечами:

– Это было важно для тебя. Для нас же – нет. Мы,викинги, ставим королей и свергаем их по всей Европе. Берем города изавоевываем страны, ходим в дальние походы, бываем за дальними морями… Запомнимли мы каждую мелочь?

Владимир нахмурился:

– Твоя речь полна гордыни. Или в тебе так громкоговорит честь? Мол, даже в полоне викинг не напомнит о своих прежних заслугах…Хотя от этого зависит жизнь. Так что с тобой делать?

Панас подал голос:

– Знамо дело, сказнить! Вон рожа какая татевая.

Владимир покосился на Тавра:

– А ты, боярин?

Тот укоризненно покачал головой:

– Ишь, сказнить… А о казне кто будет думать? Да егопродать на Восток – цены не будет! Какие мускулы, какие плечи! А рост, акулаки? Да его с руками оторвут, любые деньги дадут. А с ним и других наневольничий торг отправим. Как варягов, так и ляхов. Чем больше наловим, темлучше. Рахдониты уже идут за нашим войском следом, скупают все!

Рольд слушал молча. Суровое лицо было непроницаемо. Владимирспросил усмешливо:

– Что посоветуешь, ярл?

– Воля твоя, конунг, – ответил Рольд бесстрастно.Он смерил Владимира холодным взглядом. Глаза его были голубые, как лед насолнце. – Воинская судьба изменчива. Иначе я бы сейчас ломал голову, кудапродать тебя.

– Гм… и что бы ты придумал?

Рольд чуть усмехнулся, в глазах промелькнула веселаяискорка.

– Я бы придумал.

А Тавр продолжал раздумчивым голосом:

– А можно и еще лучше… Не в Царьград, а в Багдад.Приставят при гареме баб ихних сторожить. Правда, сперва выхолостят, как у нихводится…

В лице Рольда впервые появилось беспокойство. Владимирнаблюдал за ним заинтересованно. Воеводы гоготали, начали строить предположения,как могучий викинг будет справляться со своими новыми обязанностями.

Наконец Владимир с грохотом опустил медную чару на крышкустола:

– Ладно, довольно глумиться. А ты, Рольд, почемувыкупиться не предлагаешь?

– У меня нет ни злата, ни серебра.

– Как? – удивился Владимир. – У такогоудачливого ярла? Да ты только от нас из Киева увез гору золота! А сколько утебя было побед в Царьграде, а сколько еще ляхи платили?

Рольд презрительно сощурил глаза:

– Конунг, ты жил с нами, ел нашу еду, сражался с нами, атак до конца и не познал нас. Мы не держим золота, не украшаем жилищ. Лучшееукрашение викинга – его доблесть. Викинги зарывают добытое золото, ибо такобессиливают врага и придают сил своей земле.

Войдан кивнул:

– Да, это их древний обычай… Гиблое дело, княже!Потому-то викинги хоть и захватывают богатейшие страны, сами остаются беднымикак лесные мыши. Обреченный это народ, княже. Все из-за вот таких богов!

Владимир остро взглянул на воеводу:

– Обреченный из-за веры?

– Трудно поверить? Вера может спасти народ, можетзавести в тупик.

Владимир сказал с неудовольствием:

– Чудной ты! Тебе нет равных с мечом, а ты уже вкоторый раз все сводишь к вере, будто какой-то… Миром правит меч, а не вера вбогов! Что могут тысячи волхвов против моих десяти мечей?

Войдан кивнул на улыбающегося Рольда:

– Вот он согласен с тобой.

– А что в этом плохого? – спросил Владимирраздраженно.

– Взгляни на него.

Владимир взглянул. Викинг был красив мужской статью, в немжила яростная мощь сильного здорового зверя.

– Ну и что?

– Я думал, ты уже умеешь больше.

Владимир раздраженно пожал плечами:

– Не понимаю.

– Он побежден, княже. А раз так, то присмотрись. Неложен ли вообще весь его путь.

Вместо князя ответил обидевшийся Панас:

– Ну ты загнул! Мы победили, потому что дрались лучше. Мы– храбрее, сильнее, отважнее!

Войдан от него отмахнулся, как от назойливой мухи:

– Викинги сражаться умеют тоже. Как и ляхи. Но разпобеждаем мы, да еще не единожды, то наши победы не случайны. И не мечами такиепобеды добываются.