любую нееврейскую философию. Либералы из Монпелье ответили отлучением любого еврея, который запрещает своему сыну изучать науки.80 Ни тот, ни другой запрет не имел широкого эффекта; еврейская молодежь, то тут, то там, продолжала изучать философию. Но огромное влияние Адрета и Ашера в Испании, а также рост преследований и страха во всей Европе, где теперь действовала инквизиция, привели к тому, что еврейские общины вновь оказались в интеллектуальной и этнической изоляции. Изучение наук среди них сократилось; в еврейских школах господствовали чисто раввинские занятия. После эскапады с разумом еврейская душа, преследуемая теологическими ужасами и всепоглощающей враждой, похоронила себя в мистицизме и благочестии.

VII. КАБАЛА

Острова науки и философии повсюду омываются мистическими морями. Интеллект сужает надежду, и только счастливчики могут переносить его с радостью. Средневековые евреи, как мусульмане и христиане, покрывали реальность тысячью суеверий, драматизировали историю чудесами и знамениями, наполняли воздух ангелами и демонами, практиковали магические заклинания и чары, пугали своих детей и самих себя разговорами о ведьмах и упырях, освещали тайну сна толкованием сновидений и вычитывали эзотерические секреты в древних томах.

Еврейский мистицизм так же стар, как и сами евреи. Он испытал влияние зороастрийского дуализма тьмы и света, неоплатонистской подмены эманаций творением, неопифагорейской мистики числа, гностических теорий Сирии и Египта, апокрифов раннего христианства, поэтов и мистиков Индии, ислама и средневековой церкви. Но основные ее источники находились в самом еврейском менталитете и традиции. Еще до Христа среди иудеев циркулировали тайные толкования истории сотворения мира в Бытие и I и X глав Иезекииля; в Мишне запрещалось раскрывать эти тайны, кроме как наедине с единственным и заслуживающим доверия ученым. Воображение было свободно в измышлениях о том, что предшествовало сотворению Адама или что последует за гибелью мира. Теория Филона о Логосе, или Божественной мудрости, как творческом агентстве Бога, была возвышенным образцом этих спекуляций. У ессеев были тайные писания, которые ревностно оберегались от разглашения, а древнееврейские апокрифы, такие как Книга Юбилеев, излагали мистическую космогонию. Тайна заключалась в невыразимом имени Яхве: четыре его буквы - "Тетраграмматон" - шептали, что они содержат скрытый смысл и чудодейственную силу, которые должны передаваться только зрелым и осмотрительным людям. Акиба предположил, что инструментом Бога при создании мира была Тора или Пятикнижие, и что каждое слово или буква этих священных книг имели оккультное значение и силу. Некоторые вавилонские геонимы приписывали такие оккультные силы буквам еврейского алфавита и именам ангелов; тот, кто знал эти имена, мог управлять всеми силами природы. Ученые люди играли с белой или черной магией - чудесными способностями, которые можно было получить благодаря союзу души с ангелами или демонами. Некромантия, библиомантия, экзорцизм, амулеты, заклинания, гадания и бросание жребия играли свою роль как в иудейской, так и в христианской жизни. Сюда же относились все чудеса астрологии; звезды были буквами, таинственным небесным письмом, которое могли прочесть только посвященные.81

Где-то в первом веке нашей эры в Вавилонии появилась эзотерическая книга под названием Сефер Езира - Книга Творения. Приверженцы мистики, в том числе Иегуда Халеви, приписывали ее составление Аврааму и Богу. Согласно книге, творение было осуществлено при посредничестве десяти сефирот - чисел или принципов: духа Бога, трех его эманаций - воздуха, воды и огня, трех пространственных измерений слева и трех измерений справа. Эти принципы определяли содержание, а двадцать две буквы еврейского алфавита - формы, с помощью которых творение могло быть понято человеческим разумом. Книга вызвала многочисленные комментарии, начиная с Саадии и заканчивая девятнадцатым веком.

Около 840 года вавилонский раввин принес эти мистические доктрины евреям Италии, откуда они распространились в Германии, Провансе и Испании. Вероятно, под их влиянием Ибн Габироль создал свою теорию о промежуточных существах между Богом и миром. Авраам бен Давид из Поскьера использовал "тайную традицию" как средство отвлечения евреев от рационализма Маймонида. Его сын Исаак Слепой и его ученик Азриэль, вероятно, были авторами (ок. 1190 г.) Сефер-ха-Бахир, или Книги Света, мистического комментария к первой главе Бытия; здесь демиургические эманации Сефер Езира были изменены на Свет, Мудрость и Разум, и это утроение Логоса было предложено в качестве еврейской Троицы.82 Элеазар из Вормса (1176-1238) и Авраам бен Самуэль Абулафия (1240-91) предлагали Тайную Доктрину как более глубокое и полезное исследование, чем Талмуд. Подобно исламским и немецким мистикам, они применяли чувственный язык любви и брака к отношениям между душой и Богом.

К XIII веку слово qabala, традиция, стало общеупотребительным для описания Тайной Доктрины во всех ее фазах и продуктах. Около 1295 года Моисей бен Шем Тоб из Леона опубликовал третью кабалистическую классику, "Сефер ха-Зохар", или "Книгу великолепия". Он приписывал ее составление Симону бен Йохаю, танне II века; Симон, по словам Моисея, был вдохновлен ангелами и десятью сефирами, чтобы открыть своим эзотерическим читателям секреты, ранее приберегаемые для дней грядущего Мессии. Все элементы Кабалы были собраны воедино в Зогаре: всеохватность Бога, познаваемого только через любовь, Тетраграмматон, творческие демиурги и эманации, платоновская аналогия макрокосма и микрокосма, дата и способ пришествия Мессии, предсуществование и переселение души, мистическое значение ритуальных действий, чисел, букв, точек и штрихов, использование шифров, акростихов и обратного чтения слов, символическое толкование библейских текстов, а также представление о женщине как о грехе и в то же время как о воплощении тайны творения. Моисей Леонский омрачил свое выступление, заставив Симона бен Йохая сослаться на затмение 1264 года в Риме и использовать несколько идей, очевидно, неизвестных до XIII века. Он обманул многих, но не свою жену; она призналась, что ее Моисей считал Симона отличным финансовым приемом.83 Успех книги вдохновил на подобные подделки, и некоторые более поздние кабалисты заплатили Моисею его же подделкой, опубликовав свои спекуляции под его именем.

Влияние Кабалы было далеко идущим. Некоторое время "Зоар" соперничал с Талмудом как любимое учебное пособие евреев; некоторые кабалисты нападали на Талмуд как на устаревшую, буквалистскую логику; а некоторые талмудисты, включая ученого Нахманида, находились под сильным влиянием кабалистической школы. Вера в подлинность и божественное вдохновение Кабалы была широко распространена среди европейских евреев.84 Соответственно, пострадали их научные и философские труды, а золотой век Маймонида завершился блестящей бессмыслицей "Зохара". Даже христианских мыслителей Кабала в какой-то мере очаровывала. Раймонд Люлли (1235?-1315) взял из нее мистику чисел и букв для своей Ars magna; Пико делла Мирандола (1463-94) считал, что нашел в Кабале окончательные доказательства божественности Христа.85 Парацельс, Корнелий Агриппа, Роберт Фладд, Генри Мор и другие христианские мистики питались ее спекуляциями; Иоганн Рейхлин (1455-1522) признался, что использовал Кабалу в своей теологии; и,