корзину, согнувшись пополам… Должно быть, наловленная рыба.

Рина подумала: по ее щекам струится дождь или слезы?.. Удобно, когда дождь льет слезы вместо людей.

Мелькнуло что-то зеленое… Рина прищурилась снова, вглядываясь в пелену дождя. Да, это был он. Перри. Далекий Звездный Капитан. Которому был нужен друг. И для которого клятвы значат мало.

«До смерти и после нее». Отпустить он ее не захотел, но отослать — согласился. Верно, она действительно вымотала ему нервы.

Зеленый подошел к старичку и, склонившись перед ним, что-то толковал. Он еще и по-китайски умеет говорить?.. Что-то сжимало сердце так приторно и сладко. Даже если она ему не нужна… Быть рядом с этим удивительным человеком… Да, она просто будет рядом, пока он позволит. А скажет раствориться в небытии — она сделает и это. И всегда будет туманом. Который последует за его лодкой молча, ничего не требуя и подчиняясь каждому лучу солнца.

Рина вздохнула и размазала дождь и реку по лицу. Он просил ждать его на лодке. Потом они пообедают, отправятся к Росвите, заберут Молнию и котят, она вернет кольцо, украденное Росвитой, чтобы осталась память… Память о человеке, который может быть капитаном звезд, даже оставаясь вруном и контрабандистом. Неисповедимы пути Господни? Да нет, это сердца людские неисповедимы.А потом… он скажет ей уйти, и она уйдет. Чтобы позволить ему идти его звездной дорогой.

* Упоминание фильма «Постоялый двор шестой степени счастья». Героиня Бергман приехала в Китай в качестве миссионера, а в конце концов спасла сотню бездомных детей с захваченной японцами территории.

* * *

Глава 49. Перстень

* * *

Перри скрипел зубами. Ведь он сказал ясно — «команде на берег». А эти… детишки решили, что сами себе хозяева. А Рина еще и попросила, чтобы они посмотрели на телепортацию. Попросила так, словно… в ее глазах айсберги, а в сердце вулкан. И он не смог отказать.

Любовь сделала его слабым. Он не должен был любить. Никогда. Теперь каждое решение давалось так, будто бы его выдавливало из тюбика, как остатки зубной пасты. Поэтому он должен вернуть ее домой. И пусть она живет спокойно. А он… растворится — как она говорила? «В звездном тумане». Все просто.

И даже, пожалуй, хорошо, что этот романтический день разрушен их появлением. Рина пожаловалась на головную боль, когда он спросил, отчего она ест без аппетита. А посмотреть было на что… На сельдерей с бамбуком и лилиями: он их поджарил с чесноком и имбирем прямо на ее глазах, в которых были восхищение и почему-то боль… И горстки риса, завернутые в пальмовые листья, которых хватило и на юных зайцев. Они схрумкали все без лишних терзаний. И куриные крылышки в пиве и соевом соусе. И даже креветки из пресной воды, так удачно сторгованные у старика-рыбака перед дождем. Волшебным и неспешным в долине реки. Креветки в кляре с зеленью и с соусом и красным перцем…

Рина была впечатлена. Но смотрела на него дольше и тягучим взглядом. Словно знала, что это их последний день. А он не должен был добавить к нему печали и не мог об этом сказать вслух.

Если бы она знала, она бы сказала. Это же Рина. При нем она была собой и не могла смолчать. Она бы обрушила на него все свое негодование. А не… нежность. Вот эту обволакивающую нежность.

— Тебе понравилось в Китае? — спросил он, выравнивая фелюку по течению и пуская на полный ход.

— Здесь очень красиво, — прошептала Рина. Облокотившись на стену, она не сводила с него задумчивого взгляда.

Антон и Ракель шепотком что-то обсуждали в углу. Ждали, когда он достанет октант. Еще немного…

— У тебя все в порядке? — осмелился Зеленый спросить.

Рина кивнула молча, складывая руки на груди.

— Китай — это лучший подарок, который ты мог подарить. И я еще никогда не ела лилий, — она прикрыла глаза.

С подтверждением наслаждения. А на деле — чтобы скрыть дрожь печали.

— Тогда возвращаемся, — вздохнул Перри. Он не знал, как он представлял себе этот обед. Но ему казалось, что настроение будет совсем другим. Видимо, просто все дело в дожде. — Кто просился посмотреть? — повысил он голос, оборачиваясь к салагам в углу.

Ракель приблизилась несмело, Антон же — с излишним энтузиазмом.

— Я подержу штурвал, — предложила Рина. Сейчас она была тем другом, что был ему нужен. Всю эту жизнь. И которого он должен был отпустить. Просто потому, что не мог допустить, чтобы она исчезла.

Перри достал айпад из ящика в стене. Открыл карты. Достал октант и нацелил на бухту Ядебузен.

С удивлением контрабандист на момент подумал: простые мгновения, когда они были настоящими и смеялись над неудачными скетчами или поглощали угря, стоили гораздо больше путешествия в Великую Поднебесную.