В знак негласного протеста против действий василевса ушел с поста эпарх (префект претория) Константинополя, второе лицо после государя в Империи, всеми любимый Эрифрий. Его уход опечалил весь город, поскольку, как говорили, он был единственным преданным общему благу человеком[1035]. Мотивы отставки вполне понятны: желая укрепиться на троне, Зенон искал благоволения у тех, на кого единственно и мог рассчитывать, то есть на своих единоплеменников. Поэтому уже вскоре государственная казна, тщательно собираемая и оберегаемая св. Львом Великим, оказалась растраченной на исавров, вождей которых Зенон щедро расставил на самые высокие должности.

Точно неизвестно – когда, но вскоре Зенон испытал еще одну потерю. Кроме Льва Младшего, он имел другого сына, которого с детства приучал к воинской жизни и готовил к царствованию. Правда, его наставники быстро привили юноше вкус к вину и любострастию, а на лице его часто играла надменная улыбка. Но через короткое время царевич умер, как говорят, по причине своей развратной жизни[1036].

Положение Римской империи, как это нередко бывало раньше и как это часто будет впредь, было достаточно тревожным. В Месопотамию сделали набег сарацины, гунны «поохотились» во Фракии, в самом Константинополе взбунтовались остготы Теодориха. В царской семье также не было единства, и не успел Зенон собраться с планами, как его трон оказался занятым Василиском, братом жены св. Льва I Великого Верины. Благодаря ее деятельности, заговор против Зенона развивался стремительно. И уже 9 января 475 г. к Зенону, находившемуся на ипподроме, прибыл дворецкий Верины с предложением пройти к царице по важному делу. Император послушался, и наедине коварная женщина посоветовала ему немедленно покинуть Константинополь и отказаться от трона, права на который он все равно не сможет защитить. Царь немедленно переехал с женой и матерью на азиатский берег Босфора, а затем в сопровождении верных исавров отправился на родину, где надеялся найти защиту[1037].

Так закончилась первая попытка Зенона стать императором. Но ему повезло – он сохранил жизнь, а спустя всего год судьба дарует исавру второй шанс, который он уже не упустит.

Что же произошло, и почему Зенон так торопливо искал спасения на родине? В высших кругах Империи было много лиц, не считавших Зенона достойным преемником св. Льва I Великого. По одному тонкому замечанию, «пребывая в лихорадочном состоянии под германским гнетом, Империя приняла исаврийское противоядие в поисках целительного средства; средство помогло, но доза была слишком большой и, в свою очередь, начала отравлять государственный организм»[1038]. Наступила естественная реакция здорового политического тела.

Сердцем организующегося заговора была теща императора, царица Верина. Еще раньше, понимая, что рано или поздно вопрос о наследнике престола станет актуальным, она подыскивала приемлемую для себя кандидатуру и делала ставку на своего брата Василиска (по-гречески «царек»). Но после его поражения в войне с вандалами, когда всему римскому обществу открылись продажность и вероломство Василиска, она поспешила поменять фаворита и втайне надеялась сделать царем своего возлюбленного – патриция Патрикия.

Тем временем спасенный сестрой Василиск жил частной жизнью в Гераклее, но, как и ранее, не оставлял честолюбивых замыслов. Поняв, что царица Верина желает использовать его в собственных целях, Василиск сделал вид, будто смирился с предназначенной ему ролью тарана, но предпринял ряд секретных действий, могущих помочь ему самому после свержения Зенона. В первую очередь он сошелся с Теодорихом Косым, обещавшим ему помощь в борьбе за императорскую диадему. Затем тайно связался с исаврийским военачальником Иллом, в ту пору сражавшимся с остготами, но под вымышленным предлогом вернувшимся со своей армией в Константинополь. После Василиск сделал еще одно удачное приобретение – он расположил к себе Армата, молодого готского военачальника, внука консула Плинты, и полководца Арматия, командовавшего еще при св. Феодосии Младшем армией в Ливийской войне. Красавец и ловкий делец, Армат сумел втереться в доверие к Верине и убедил свою любовницу содействовать Василиску, который, отобрав власть у Зенона, якобы передаст ее в руки Патрикия.

Когда уверенная в собственной победе Верина убедила Зенона добровольно оставить царский трон, к столице подошли войска Илла и его брата Трокунда. Не став дожидаться появления Патрикия, они собрали народ на Военном поле и там провозгласили, к вящей радости населения, чрезвычайно недовольного исаврами, царем Василиска. Новый император тут же назначил своего сына Марка цезарем, а жену Зинониду августой. Патрикия новый царь вскоре умертвил, обвинив в организации беспорядков. А Верина оказалась обманутой – собственная интрига сработала против нее. Понимая, какая участь ожидает ее, она бросилась в храм, но вряд ли ее пощадили, если бы не предусмотрительный Армат, спасший царицу во имя собственных замыслов. Он помог ей укрыться, а затем вывез в безопасное место[1039]. Как только Верина оказалась вне опасности, она немедленно снеслась с Зеноном и организовала ему широкую поддержку, главным образом денежными средствами, в которых исавр испытывал большой недостаток.

Оценки императора Василиска, выставленные ему современниками и историками, далеко не самые высокие. Рассказывали, что хотя он и являлся удачливым полководцем, но был тяжелого ума и легко предавался обманщикам. Являясь богатым человеком, как и вся римская аристократия, тем более состоящая в родстве с царской фамилией, он не брезговал взятками, и жадность его к деньгам была просто невероятная. Сразу же по приходе к власти Василиск установил небывалые налоги, так что «у всех пролились слезы»[1040].

О личной жизни семьи Василиска также едва ли можно сказать нечто положительное. Показателен такой факт. Будучи женат на Зинониде, ставшей теперь царицей, Василиск предоставил свободный доступ к ней Армату. Через короткое время у Зинониды и Армата возникли более близкие отношения, чем того желал бы царь, и царица решила помочь своему любовнику подняться по карьерной лестнице. Ласками она уговорила своего ни о чем не подозревающего мужа предоставить их родственнику приличную должность, что вскоре и произошло. Став эпархом столицы, тот легкомысленно упивался богатством и почетом, наряжался Ахиллесом и при этом отличался какой-то болезненной жестокостью[1041].