чего уже лотерея: если сочтут навет справедливостью, то задержат издание, если нет – оставят жалобу без последствий. Газеты и журналы цензурировались более оперативно, но ни одна строка не могла быть напечатана без ведома цензора.

Довольно любопытно, как некоторые особенно изощренные издатели обходили такой порядок. Мы, по крайней мере, знаем блестящий пример, о котором поведаем.

В истории русского масонства более века оставалась нерешенной важная загадка. В 1810‐х годах М. А. Дмитриевым-Мамоновым и М. Ф. Орловым был основан «Орден русских рыцарей», который по убеждениям ХX века представлял собой «тайную политическую организацию, преследующую цель государственного переворота». Как писал М. К. Азадовский,

из литературных памятников, созданных или создававшихся «Орденом русских рыцарей», наибольший интерес представляет брошюра на французском языке (1817), автором которой был Дмитриев-Мамонов. Отпечатана она была всего в 25 экземплярах; точное заглавие ее не установлено. Сам Дмитриев-Мамонов в одном из писем именовал ее «Краткие наставления», а в доносе 1822 г. она была названа «Наставление русскому рыцарю». О существовании этой брошюры было широко известно; о ней упоминал в своих показаниях Пестель: «У них <членов Общества русских рыцарей> была печатная книжечка об обществе» и тут же добавлял, что сам он «ее не читал». Несомненно, Пестель хотел избегнуть расспросов о ее содержании. Брошюра до нас не дошла…

По рукописям Дмитриева-Мамонова было установлено, что именно он «велел напечатать „Краткие наставления“ с прибавлениями», «на веленевой бумаге», а вскоре, в начале 1817 года, писал:

Я очень доволен, что она напечатана. Все же это маленькая победа свободы. Правда… дьявольски не нравились гг. цензорам. Но чего не добьется надоедливость и настойчивость. Я решился солгать. Я сказал, что рукопись – перевод, сделанный 30 лет тому назад, словом, Всеволожский вмешивается и приказывает его напечатать, чтобы сделать мне одолжение. И вот, таким образом общество, существующее только в идее, возвещается уже путем печати. Это materia prima нашего великого труда, – благословите ее и обрабатывайте ее по образцу ученых, распространяйте мало по малу под рукой экземпляры.

Ни одного экземпляра этого издания, как считалось, не уцелело. Не было сведений о нем и в библиографии. Никто его не видел в глаза.

В 1949 году будущий классик историко-филологической науки Ю. М. Лотман нашел среди бумаг масона М. И. Невзорова в Публичной библиотеке список некоего сочинения, озаглавленного «Краткое наставление Р. Р.», идентифицировал его как копию рукописи М. А. Дмитриева-Мамонова «Краткие наставления русским рыцарям» и посчитал, что это тот оригинал, с которого был выполнен французский перевод для издания. Разразилась полемика: ведущие историки настаивали, что «ни в коем случае не следует считать данный текст идентичным сочинению Дмитриева-Мамонова, о содержании и характере которого мы знаем из его писем», однако в 1959 году Лотман еще более утвердился в своей версии и особо подчеркнул, что «брошюра была отпечатана не как подпольное издание, а проведена через цензуру, в чем, собственно говоря, не было и большой необходимости, ибо тираж 25 экземпляров при условии заведомой неприемлемости текста для цензуры можно было изготовить, не прибегая к печатному станку». Ю. Г. Оксман писал, не в силах разрешить загадку текста: «Брошюра мамоновская до нас не дошла. Ее нет ни в одном из собраний, в которых можно было бы ее отыскать: ни в Остафьевском архиве, ни в архиве Тургеневых; не попала она и в руки следственных органов [по делу 14 декабря 1825 года], – очевидно, ее тщательно уничтожали…»

«Краткие наставления» М. А. Дмитриева-Мамонова (1816) – единственный известный экземпляр знаменитого манифеста раннего декабризма

И вот, в начале 2000‐х годов, на одном из московских аукционов, где распродавалось библиофильское собрание, восходившее к коллекции Марфы Пешковой, нами с А. Л. С. была обнаружена книга «Краткие наставления. Сочиненые Рыцарем Рускаго креста Лр. Д. М.-мъ», 32 страницы, издано без титульного листа, ни сведений о типографии, ни цензурного разрешения, ни даже года издания на книге нет, но по печатным листам это безупречный экземпляр, притом в издательской обертке. Хотя никому эта книга не была интересна (современные коллекционеры довольно дремучи, что уж скажешь), но даже по скудному и малограмотному аукционному описанию возникло подозрение, что это мог быть тот самый текст, список которого напечатал М. Ю. Лотман (во что, признаться, верилось с трудом). В действительности так оно и оказалось: дидотовский шрифт брошюры как раз характерен для типографии Н. С. Всеволожского, бумага также веленевая. При сравнении с публикацией 1949 года, эти тексты, за исключением незначительных разночтений, идентичны. Нет никаких сомнений, что именно это издание – тот самый фантом раннего декабризма. Притом издана книга была не по-французски, как считалось по причине французских писем автора, а по-русски.

И вот тут возникла новая задача: понять, как и когда точно эта книга могла выйти в свет, раз уж она так опасна. Ведь мы знаем, что цензор якобы ее пропустил. Архивные поиски помогли нам лишь отчасти: рукопись «Кратких наставлений» была представлена в Цензурный комитет при Московском университете в середине декабря 1816 года; в заседании Цензурного комитета 15 декабря было определено передать из вновь поступивших рукописей «Краткие наставления» – профессору В. М. Котельницкому. Странно, что профессор медицины, далекий от масонства, рассмотрел перевод и одобрил его. Почему вообще рукопись досталась на рассмотрение именно ему? Здесь нужно вспомнить, что цензор был одновременно и непосредственным подчиненным типографщика Н. С. Всеволожского по службе в Медико-хирургической академии, занимая там пост ученого секретаря. Поэтому он и одобрил рукопись безропотно. Но в архивных материалах это было единственным упоминанием: о выходе в свет никаких сведений нет, о выдаче билета – тоже. И в последнем кроется ответ на вопрос, почему же не было послано «обязательного экземпляра» в Публичную библиотеку и Академию наук.

Дело в том, что кто-то, может быть и знаток цензурных правил Всеволожский, поступил очень, с одной стороны, осмотрительно, с другой – остроумно. Предварительное одобрение цензуры Всеволожский получил лишь для того, чтобы обезопаситься от возможного обвинения в публикации предосудительных сочинений в своей типографии. То есть он получил разрешение на набор, а отпечатанного издания «Кратких наставлений» в цензуру даже не собирался представлять, и, конечно же, не стоит удивляться, что он не испрашивал билет на выход и не предоставлял «обязательные экземпляры». Ведь формально, в понимании цензуры, он не стал печатать собственно «тираж». Случаи, когда рукопись была одобрена, но книга по каким-то причинам не выходила, были нередки; это хорошо знал и Всеволожский. Отпечатав 25 экземпляров, но без титульного листа, он отдал их Дмитриеву-Мамонову для раздачи самым близким