– Я забыл, – насупился он.

– Ты такой ребенок, – с чувством произнесла я, на автомате пытаясь что-то печатать.

– Я не ребенок.

– Да-да.

– Я же сказал – не ребенок, – вдруг непонятно с чего взъелся Ярослав. Он резко повернулся ко мне, положив одну руку на диван, а вторую – на мое плечо, заставляя прижаться к спинке. Его взгляд был тяжелым – от былого веселья не осталось и следа. И на миг мне показалось, что я вижу не свое лицо, а его: хмурое, с прищуренными глазами и губами, сжатыми в одну тонкую линию.

– Я не ребенок, не твоя собачка и не игрушка. Я – живой человек, – проговорил тихо Ярослав. И мне вновь почудилось, что я слышу его голос. – Со своими потребностями и недостатками. И даже если ты считаешь, что лучше меня – это не так.

Ярослав, словно забыв, что мы поменялись телами, похлопал меня по щеке и, не отрывая глаз от моего лица, убрал назад волосы.

– Ты меня поняла? – прошептал он и положил руку мне на грудь. – Чувствуешь биение сердца?

Ответить ему я ничего не успела – Яр взял мою руку и прижал к своей груди, ничуть не стесняясь и, кажется, даже забыв об этом. Его (мое?) сердце билось сильнее.

– А здесь? Чувствуешь? Стучит?

– И что? – сердито спросила я.

– У нас одинаково стучат сердца. Ты ничем не лучше меня. А я – ничем не хуже тебя. Поэтому не называй меня ребенком.

Ярослав приблизился ко мне так близко, словно хотел поцеловать, но мы оба знали, что он не станет делать этого.

«Где логика?!» – хотелось закричать мне.

– Насть, я… – открылась в это время дверь, и в спальню заглянул Дан. Кажется, он вновь все неправильно понял, спешно извинился и исчез. Я легко оторвала от себя руку Ярослава, не понимая, почему не сделала этого раньше, и вскочила на ноги.

– Я не говорю, что ты хуже!

– Ты так думаешь, – горящими глазами уставился он на меня снизу вверх.

– Я так не думаю! – рявкнула я. – Где книги и конспекты по твоему уголовному праву?!

Я и сама не поняла, что случилось со мной – то ли стало стыдно, то ли просто взяла свое ярость.

– Оно не мое, оно всеобщее, – отозвался парень.

– Да мне плевать! Где они?

– Дома, – пожал Ярослав плечами, как-то враз придя в себя. Зато злобно стало мне.

– Что, поедем к тебе?

– Нет, у меня в электронном виде есть.

Почти всю ночь мы с Зарецким учили уголовное право. Как оказалось, этот предмет не зря ввели только на втором курсе – для его понимания нужно было знать общую теорию государства и права и разбираться в терминологии, структуре правоохранительных органов и многом другом. Стоит ли говорить, что за ночь всем объемом уголовного права овладеть мне не удалось? Я вызубрила то, что могла, однако далеко не все понимала. К тому же чужое тело накладывало отпечаток и на сознание – запоминать теорию было сложнее.

Не ложась спать, рано утром мы поехали к Зарецкому домой. Он остался сидеть в машине, припаркованной неподалеку, а я, вооруженная ключами и напутствиями, направилась по знакомому маршруту в квартиру. В спящий дом Зарецких удалось проникнуть тихо и быстро, и, честно сказать, я чувствовала себя настоящим домушником, проникающим на территорию чужой частной собственности. Однако я совершенно забыла про собаку. Сэт выскочил из-за угла и, глядя на меня, стал глухо рычать.

– Тише, тише, – прошептала я, боясь, как бы пес не напал на меня, – это я. Это я, твой хозяин. Не сердись.

Сэт зарычал сильнее, но хорошо, что не стал лаять.

– Ты пил? – появился вдруг из-за угла Егор в одних пижамных штанах. Я невольно загляделась на его широкие загорелые плечи и подумала мимолетом, что старший брат Ярослава хоть куда.

– Пил? – задал вопрос второй раз Егор, гладя Сэта. Пес тотчас успокоился, но на меня поглядывал недоверчиво.

– Почему ты думаешь, что пил? – не поняла я, разуваясь.

– Сэт не любит пьяных, – пояснил Егор.

– А, немного, – махнула я рукой. – Чуть-чуть вина.

Старший брат Зарецкого мне явно не поверил.

– Ты опять ночевал у нее? – привязался он с новыми вопросами, явно имея в виду меня – Настю.

– Опять, – кивнула я и спросила зачем-то: – А что ты имеешь против нее?

– Ничего не имею, – пожал своими потрясающими плечами Егор. – Как по мне, серьезная и милая девушка. Но было бы лучше, если бы ты познакомил нас всех как следует.

– Познакомлю, – буркнула я.

– Когда? – привязался Егор.

– Потом, – неопределенно отозвалась я. И, улучив момент, пока он, опустившись на колено, гладил успокоившегося вроде бы Сэта, спешно убралась в спальню Ярослава.

Оказавшись в полутемной комнате, я закрыла дверь на замок и прижалась спиной к стене. Было страшно.

Страшно проникать в чужой дом.

Страшно притворяться другим человеком.

Страшно быть другим человеком.

Иначе ходить, иначе говорить, иначе дышать.

Жить иначе.

Я прижала руку к груди – почти привычно плоской – и почувствовала, как учащенно бьется сердце. И вдруг поняла, что, несмотря ни на что, мое сердце бьется по-прежнему. Несмотря на другое тело, я все-таки осталась сама собой. И Ярослав – тоже. Содержание важнее формы.

Это маленькое открытие придало мне сил. Я открыла окно, вдохнула свежий утренний воздух, пропитанный рассветными золотистыми лучами, выдохнула до боли и решила, что должна взять себя в руки.

Я развернулась и задумчиво оглядела комнату, решая, с чего начать. Если честно, мне тут нравилось, несмотря на некоторый бардак. Было довольно уютно и как-то привычно, что ли: и в комнате Яра, и в квартире его семьи в целом. Когда я бывала в гостях у Алены, я чувствовала себя скованно – в квартире, где она жила со своими родителями, всегда было чисто и все стояло строго по своим местам. Мне казалось, что я могу нарушить этот идеальный порядок, поэтому я старалась сидеть на одном месте и ничего не брала в руки, хотя безделушек в их квартире было множество. Тут же я не чувствовала себя лишней и знала, что могу делать, что хочу.

Пока я размышляла над этим, мой взгляд поймал фотографию в деревянной простой рамочке, которая стояла на одной из полок с книгами. Я взяла ее в руки – на снимке были изображены Ярослав, его братья и сестра в детстве.

Даша. Сколько ей тут? Лет тринадцать, не больше, и она веселая – глаза радостно блестят. Волосы еще длинные, рассыпаются по плечам, а челка забрана ярко-розовым пластиковым ободком. На ней мятный – под цвет глаз – сарафан и босоножки. Рядом с ней стоит Ярослав – ему лет восемь или девять. Белобрысый, лопоухий, с озорным лицом, в полосатой пиратской майке и шортах. Позади них стоят двое молодых парней, в одном из которых легко можно узнать Егора. А второй, видимо, Влас. Они тоже улыбаются. Снимок сделан на юге – ярко светит солнце, видны пальмы и кусочек синего моря.