в реальной природе, и, во-вторых, в обстоятельстве, или в природе кажущейся. Люди называют такое обстоятельство возмездием. Казуальное возмездие находится и вещи и видится ду-

цюй. Возмездие в обстоятельстве видится постижением; оно неотделимо Л- веши, но часто растягивается на долгое время, поэтому его не удается распознать, пока не пройдут многие годы. Конкретные последствия мо-пт наступить спустя длительное время после нарушения, но они обязательно будут, потому что сопутствуют ему. Преступление и наказание произрастают из одного ствола. Наказание — это плод, вызревающий, сам того не подозревая, внутри цветка удовольствия, который до поры до времени скрывает грядущее возмездие. Причина и следствие, средства и цель, семя и плод не могут быть разъединены, ибо следствие уже расцветает в причине, цель предвосхищается средствами, а плод — семенем.

И хотя тем самым мир оказывается целостным и не распадается на элементы, мы стремимся действовать частично, хотим разъединять, разлучать, разбивать, подстраивать. Например, дабы доставлять усладу чув-(л-вам и потворствовать им, мы отделяем чувства от потребностей характера. Изобретательность человека во многом посвящалась решению одной проблемы — как отделить чувственно сладостное, чувственно сильное, чувственно яркое и т. д. от морально сладостного, морально глубокого, морально справедливого, то есть опять-таки измыслить метод, позволяющий аккуратно срезать верхний слой, да настолько тонко, чтобы оставить срез без дна, без противоположной границы — иными словами, получить один конец без другого конца. Душа говорит: «Вкушай», а тело пирует. Душа говорит: «Мужчина и женщина должны быть одна плоть и одна душа», а тело сочетается воедино только с плотью. Душа говорит: «Властвовать над всем ради целей добродетельности», а тело стремится обрести власть над всем ради его собственных целей.

Душа стремится жить и работать, занимаясь всем сущим. Таков единственный неоспоримый факт. Все прочее должно добавляться к этому: власть, удовольствия, знания, красота. Человек стремится стать кем-то, снабдить себя всем нужным, платить натурой и торговать вразнос ради личного блага, в частности, ездить на том, на чем он может ездить, одевать то, во что он может одеться, питаться тем, что он способен съесть, и таравлять всем, что он видит. Люди стремятся быть великими: они хотели бы иметь дома, богатство, власть и славу. Они думают, будто, став великими, получат 'только одну сторону природы — сладкую, без другой стороны — горькой.

Это разделение очень устойчиво, и попытка ограничить одно от другого стал киваете» с противодействием. На сен день надлежит признать.

что ни одному прожектору не удалось достичь в этом деле ни малейщ успеха. Разделенная надвое водная струя тут же воссоединяется за наще^ рукой. Удовольствие уходит из вещей приятных, прибыль — из веще^ выгодных, мощь — из вещей сильных в то самое мгновение, когда стремимся отделить их от целого. Мы способны разделить какие-то яые ния надвое и получить для себя только чувственно хорошее ничуть не большей степени, чем способны получить внутреннюю часть того, что не должно иметь никакой внешней стороны, или получить свет без тени «Выгоните природу через дверь — она все равно влезет обратно через окно»295.

Все в мире двойственно, и одна половина противостоит другой: рас. плата за содеянное, око за око, зуб за зуб, кровь за кровь, мера за меру любовь за любовь, услуга за услугу'. Дай другим — и тебе воздастся. Тгуу кто польет чужой сад, увидит политым и свой. Что вы будете иметь? Вопрошайте Господа, расплатитесь за это и берите. Кто ничем не рискует ничего не имеет. Вам заплатят в точности за то, что вы сделали, - Ни больше, ни меньше. Кто не работает, тот не ест. Вред причиняешь - вред получаешь. Проклятия всегда обрушиваются на голову человека, который проклинает других. Если вы обвиваете цепь вокруг шеи раба, другой ее конец сам по себе наматывается вокруг вашей собственной шеи. Плохой совет причиняет ущерб советчику. Дьявол — глупец и тупица.

Так написано в умных книгах, потому что так оно и есть в жизни. Наши действия предопределяются и характеризуются сверх нашей воли и желания законами природы. Мы стремимся к мелкой цели, лежащей в стороне от общественного блага, но наше действие само по себе выстраивается под влиянием непреодолимого магнетизма по той линии, которую определяют мировые полюса.

Человек может ничего не говорить, но он судит себя. По своей воле или против воли он каждым сказанным словом и каждым совершенным поступком рисует свой портрет в глазах сотоварищей. Каждое высказанное мнение воздействует на тот, кто еш произносит. Оно будто шарик на резиновой нитке, который бросили в цель, но другой конец нитки остается в руке того, кто метнул. Или, скорее, оно словно брошенный в кита гарпун, который в гюлеге раскручивает катушку с тросом, установленную в лодке, и если гарпун нехиртли сам но себе пли плохо б}н)шен, то он пролетит мимо, а трос рассечет рулевою надвое или опрокинет лодку,

Вы не можете сделать что-то плохое, сами не испы тав потом плохого, «Никому не дано изведать чувство трдехти сп достижении, которое по-

tV. не оказалось бы для него во многом губительным», — сказал Эдмунд jjepK^6- Тот, кто погружен исключительно в модную, фешенебельную жизнь, не видит, что тем самым он в попытке приблизиться к кругу радостей и удовольствий в действительности исключает себя из него. Человек, демонстрирующий непреклонную религиозность, не видит, что захлопывает перед собой дверь, ведущую на небеса, в своей непримиримой 5орьбе за то, чтобы захлопнуть другие двери, которые кажутся ему недужными. Если вы начнете трактовать людей как пешек или кегли, то пострадаете от такого же их отношения к вам. Если вы не принимаете в расчет их сердца, то потеряете и собственное сердце. Чувства делают всех людей — женщин, детей, стариков — такими, каковы они есть. Вульгарное высказывание: «Я сдеру с него деньги или сдеру с него шкуру» — выражает вполне нормальную философию.

Все нарушения требований любви и беспристрастности в наших общественных отношениях быстро пресекаются. Они караются Страхом. Пока я состою в простых отношениях со своим ближним, я не испытываю никакого неудовольствия при встрече с ним. Мы встречаемся, как вода встречается с водою или как сливаются два воздушных потока — идеально распространяясь и глубоко проникая друт в друга и в природу Но как только возникает любое отклонение от прямоты и появляются попытки половинчатости, при которой хорошее для меня становится нехорошим для него, мой