солнца, изучил эмблемы и бумаги не только у Харелта, но и у следователей, и взял под козырёк. Два следователя, лорд и в сопровождении легионеров просто так в гости винца попить не заезжают.

– Сколько человек у вас под началом?

– Двадцать четыре, дан Харелт, – сразу понял опытный служака. – Могу передать вам восемнадцать, но нужен письменный приказ перекрыть ворота. Иначе ослабить стражу не могу.

– Будет сейчас приказ. Вот что, мастер?..

– Гайр, старший дневной смены.

– Вот что, мастер Гайр. Берите своих подчинённых и бегом ведите нас к особняку некоего Кинчена, есть у вас в магистрате такой. Знаете его?

– Знаем, как не знать.

– Вот и мы очень хотим с ним познакомиться.

Гайр оказался мужиком толковым, задачу понял с полуслова. Провёл и показал улицы так, что легионеры смогли охватить особняк купца сразу со всех сторон. При этом заодно организовал внешнее оцепление из стражи, чтобы с началом штурма испуганные нападением жители случайно не вмешались. Их сразу будут заворачивать, дескать, ловят душегуба, который пытался спрятаться в доме члена магистрата и даже заложника взял.

Особняк захватили за пятнадцать минут. Нанятая охрана справедливо рассудила, что хозяйское имущество не стоит ссоры с Хранящими покой. Но на вопрос: «Где Кинчен?» – управляющий заикаясь ответил, дескать, семья на водах отдыхает, а господин уехал на заседание магистрата.

– Магистрата? – ощерился Харелт. – Так даже лучше. Фентон, – попросил он старшего из следователей. – Оставлю вам внешнее оцепление стражи и троих солдат. Справитесь?

– Хватит.

– Ну а мы пойдём навестим магистрат.

Когда-то, в более суровые и бурные времена, когда имперские купцы были больше морскими разбойниками, чем купцами, магистрат охраняли серьёзно и крупным отрядом. Имелись случаи, когда недовольные тем или иным решением горожане пытались выразить несогласие лично и прямо во время заседания. Традиция охранять магистрат сохранилась, но сейчас на входе в ратушу с ленивым видом стояли всего четверо стражников. Увидев, как спешивается отряд легионеров и явно собирается войти, один из сторожей робко проблеял:

– Не положено… – и смолк.

Заметил, что под плащом у следователя на камзоле вышит свиток и меч. А в сопровождении легионеров Хранящие покой ходят только по особым случаям, от которых законопослушному подданному императора лучше держаться подальше. Харелт тем временем скомандовал:

– Десяток, оцепить ратушу, при попытке выйти – бить сразу, но не насмерть. Нам с ними ещё разговаривать. Остальные за мной.

Минуту спустя Харелт, второй следователь и Кристен в сопровождении легионеров уже грохотали сапогами по коридорам ратуши. Их сопровождали испуганные взгляды клерков из кабинетов.

Дверь в зал заседаний была, опять же по традиции, заперта, из-за неё слышались громко спорящие голоса.

– Ломай, – приказал Харелт.

Двое дюжих солдат тут же подхватили стоявшую в нише статую, размахнулись и ударили. Харелт невольно чихнул от поднявшейся тучи пыли. Солдаты невозмутимо раскачали статую и ударили снова. Замок опять выдержал, но на третий раз с жалобным лязгом сломался. От пинка двери с грохотом ударились о стены.

В зале стояли и сидели с открытыми ртами полтора десятка самых именитых и богатых граждан города.

– Что здесь происходит? – городской голова пытался говорить с гневом и негодованием, но получился жалкий писк.

Тут из-за спины Кристена выглянул капитан шхуны, ткнул пальцем в круглолицего толстяка за столом и визгливо крикнул:

– Он это, он!

Сразу же двое легионеров, выволокли толстяка из-за стола и ткнули лицом в мраморный пол, а следователь хорошо поставленным и не раз натренированным голосом произнёс:

– Этот человек, известный здесь как Кинчен, именем императора и словом Хранящих покой обвиняется. В государственной измене. В сговоре с врагами Империи. В продаже врагам Империи государственных секретов. В умышленном вреде делом против Империи.

Купец, которого, чтобы он лучше всё слышал, подняли с пола, стал белее полотна и бессильно обвис на руках солдат. Кто-то из членов магистрата охнул, а городской голова судорожно схватился за грудь.

Полчаса спустя городской палач в подвале той же ратуши подвесил своего бывшего начальника на дыбу, а ещё через час Харелт, Кристен и оба следователя просматривали бумаги из тайника в доме посредника.

– Ушлый мужик, – усмехнулся Кристен. – Жадный, но не без осторожности. Знал, что он в этих делах самое заметное звено и его могут устранить. Документы для страховки своей шкуры собрал убийственные. Знал бы главный заказчик, что этот тип срисовал даже его. Жаль, имя не узнал.

– Имя, имя, – задумчиво протянул Харелт. Потом взял из рук друга бумагу с описанием внешности таинственного заказчика, вчитался и на несколько минут прикрыл глаза, мысленно выстраивая образ. – Будет тебе имя. Граф Дирлтон. Я встречал этого человека всего месяц назад. И не зря меня отец Энгюс натаскивал: девять из десяти, что здесь, – Харелт щёлкнул пальцем по листку в своих руках, – хоть и в гриме, но именно он.

– Граф Дирлтон! – хором ахнули остальные в комнате. – Да ведь это же…

– Член канцлерского совета. Лорд Арденкейпл будет счастлив узнать, какую змею он пригрел на груди. Мастер Фентон, – обратился Харелт к старшему следователю, – вам придётся заканчивать дела с архивом без нас. Мы срочно возвращаемся в столицу. Виконт Раттрей должен узнать об измене Дирлтона как можно быстрее.

***

В столице Харелт направился к Хранящему покой сразу же, не заезжая домой. И один. Но через неделю глава тайной канцелярии выслал приглашение в свой загородный дом всем троим. Харелт на присланное со слугой письмо только пожал плечами, он ждал его все последние дни. После чего отправился в особняк Килрауков за Кристеном и Родериком. Успел как раз вовремя, чтобы застать обоих за сложными раздумьями: в каком статусе их будет встречать хозяин. Как дан Раттрей или как Хранящий покой? И потому в каком виде ехать? Харелт советовать что-либо отказался, ехидно улыбался… В конце концов Кристен решил остановиться на тёмно-вишнёвом камзоле служащего таможенной службы, а Родерик выбрал светло-коричневый с желтоватым оттенком камзол и миртового цвета штаны, как было принято среди умеренно зажиточных горожан. Харелт на вопрос «сгодится ли» опять ничего не сказал, лишь напомнил, что времени добраться осталось впритык… И всю дорогу наслаждался сомнениями и переживаниями своих спутников.

Раттрей встретил их в просторной комнате, украшенной дорогими гобеленами и большим, от стены до стены, пушистым узорчатым шахрисабзским ковром на полу. Хотя на улице уже начинали понемногу сгущаться ранние зимние сумерки,