– Мы делили одну голову на двоих, когда ты проводил исследования в Ливиаполисе.

Моган заерзала.

– Для кветнетогов это не новость, – она покивала, и ее гребень, раздувшийся от напряжения, опал и стал походить на модный берет, – мы пришли сюда за другим знанием. А это известно каждому младенцу.

Гармодий продолжил:

– Моя история состоит из двух частей. Во-первых, мы все – перекрестки. Во-вторых, мы – пешки в шахматной игре, – он взмахнул рукой, – и эти два факта объясняют все, что происходит вокруг нас. Шесть десятков народов конкурируют за ресурсы. Мы знаем о людях, стертых с лица земли, мы видим руины их творений, а в Ливиаполисе сохранились даже их научные записи.

– Одайн, – сказала Моган.

Гармодий вздохнул:

– Одайн – только одни из них, сосчитать всех мне не дано. Но это самый очевидный случай. Позвольте, я подытожу. Могучие Силы стремятся захватить и удерживать наши перекрестки и для этого сводят народы в схватке. Удерживают позиции, как сказал бы Габриэль.

– Зачем? – спросил Габриэль. – За что они сражаются? За новых рабов?

– Да, – медленно произнесла Моган. Она не отвечала Габриэлю, а просто вставила реплику. – Да, это невероятно просто. Конечно.

– Один из членов моего ордена, великий ученый, далеко в Дар-ас-Саламе, читал древнейшие человеческие записи. Куда больше, чем я, – Гармодий огляделся, – и еще более старые записи, оставленные до людей. Это дело всей его жизни.

Гармодий создал в эфире обрывок пергамента.

– Пять имен. Пять из примерно семнадцати созданий, равных силой богам. Маленьким, жалким, ненужным богам. – Он протянул всем свой список.

Габриэль прочел его сразу весь, как всегда в эфире:

«Тара.

Эш.

Лот.

Оук.

Рот».

– Это не настоящие имена, – сказала Дезидерата. Список ее потряс – это было ясно написано на ее лице.

Гармодий покачал головой:

– Думаю, мы всех их знаем.

Габриэль вздохнул.

– Они делятся на добрых и злых? – ехидно спросил он.

Сказочный Рыцарь рассмеялся и хлопнул себя по колену:

– Они все одинаково манипулируют и принуждают других. Выводы делайте сами.

Габриэль подумал о мастере Смите.

«Я хотел бы заметить, что моя сторона меньше числом и старается сократить разрушительные последствия».

– Один из них честнее других, – сказал Габриэль.

– Мой орден сделал свой выбор, – заметил Гармодий. – Мы сражаемся с ними всеми.

Габриэль прищурился:

– Как ты себе это представляешь? Похоже на типичную непрактичную задачу прямиком из классной комнаты. Благородное и бессмысленное решение. Я признаю, что они могущественны. Но если они противостоят друг другу, вероятно, классическое решение – это использовать силу одних против других?

Сказочный Рыцарь вытянул нечеловечески длинные ноги и сказал:

– Это либо очень умно, либо совершенно безумно. Сэр Габриэль, почему вы считаете, что этими великими сущностями, подобными богам, можно манипулировать?

Габриэль посмотрел не на Гармодия, а на королеву:

– Это все великие драконы, да? Четверо или семнадцать?

– Мы полагаем, что они все драконы, – ответил Гармодий.

– Я согласен, что это поразительные новости из области герметической философии, но, когда мы сражаемся, – Габриэль посмотрел вокруг, – мы сражаемся с Эшем. С Эшем, который пытается воплотиться в нашей сфере и владеть вратами – вероятно, наиболее важные из них расположены под Лиссен Карак. – Он нахмурился. – Этот Эш – дракон?

– Лиссен Карак был домом и священным местом моего народа, – заметила Моган.

– А до того – одайн, еще раньше – крааль и так далее. – Гармодий поднял руку. – Если мы ничего не сделаем, это колесо будет вращаться вечно.

– Очаровательно, – согласился Габриэль, – но все же на мои планы это напрямую не влияет, – он поморщился, – не считая того, что он собирается дать нам бой при Альбинкирке. Он, или Шип, или кто там управляет этим стадом. А раз он хочет сражаться здесь, мне хочется сражаться где-то еще. – Габриэль наклонился вперед. – Твой ифрикуанец знает другие врата? Мне нужно изучить географию этого эфирного поля боя. Если я вообще способен ее понять.

Гармодий призвал второй листок пергамента:

– Лиссен Карак, как мы все знаем или хотя бы догадываемся. Цитадель Арле в Арелате.

Габриэль вздрогнул, как будто его укусили:

– Конечно же. Я там был. Король Галле пытался захватить Арле обманом… долгая история. Я там был. Я чувствовал, что там какая-то… пустота.

– Пустота? – переспросила королева. – Я тоже знаю такое место.

– Полагаю, это утраченные врата под Харндонским дворцом. – Гармодий обменялся с королевой долгим взглядом.

Королева откинулась на спинку стула и выдохнула.

– Там что-то есть. Пустота…

Гармодий кивнул:

– Предположим, Харндон. Несомненно, одни врата находятся в Дар-ас- Саламе, я их сам чувствовал. С них и начались исследования Аль-Рашиди без малого сто лет назад. А если понять суть игры и ее стороны, то Умбротские войны обретают смысл. Немертвые были всего лишь чьим-то инструментом для захвата врат.

Габриэль начал раскачиваться на стуле, как ребенок.

– Арле. В Арелате. Где галлейского короля только что разбили Дикие. Так говорят этруски. – Габриэль сел ровно.

Лицо приора Уишарта стало спокойным, хотя даже в эфире был заметен его страх.

Королева переводила взгляд с одного собеседника на другого.

– Умбротские войны, господа?

– Почти сто лет немертвые и некто, кого мы зовем Некромантом, нападали на народ Дар-ас-Салама, обители мира, – пояснил Гармодий. – До начала войны там были зеленые поля. А теперь осталась лишь пустыня. Раши- ди говорит, что в этой сфере семь врат. Точнее, он утверждает, что их не меньше семи. И следует добавить, что нынешняя земля не похожа на ту, на которой ставили врата. Этой войне столько лет, что некоторые врата могут прятаться под ледниками, в вулканах или на дне морском.

Приор Уишарт глубоко вздохнул:

– Когда были выстроены врата?