Дерезонг Таш помедлил, но потом вспомнил об уникальных манускриптах и обожаемых наложницах, ожидающих его во дворце короля Вуара, куда ему не войти снова, если он явится туда без камня или же убедительного оправдания… И он пришпорил лошадь. Когда та понеслась вперед, колдуну показалось, что линия из наконечников копий становилась все ближе, больше и острее на вид, а еще Дерезонг Таш увидел, что стражники не собираются расступаться, чтобы пропустить его… Но вдруг в дверях храма показалась какая-то фигура, которая проворно метнулась по ступенькам в тылу строя стражников. На новом действующем лице было одеяние жреца, но прямо перед самым столкновением Дерезонг узнал знакомые черты Замелы Сеха.

Дерезонг Таш резко натянул поводья, и лошадь остановилась как вкопанная, чуть не уткнувшись носом в наконечник копья. Дерезонг – поскольку стремян в те времена не знали – съехал при этом чуть ли не на шею скакуна. Левой рукой вцепившись в гриву, правой он нащупал под рубахой камень.

– Замела! – крикнул он. – Лови!

Замела высоко подпрыгнул и поймал брошенный драгоценный камень за секунду до того, как тот повернул обратно.

– А теперь вставь его на место! – закричал Дерезонг.

– Что? Вы спятили?

– Вставь на место, быстро, и укрепи как следует!

Замела, приученный исполнять распоряжения, сколь бы странными они ни казались, ринулся обратно в храм, качая головой и сокрушаясь по поводу внезапного помешательства хозяина. Дерезонг Таш выпутал руку из лошадиной гривы и отъехал на безопасное расстояние. В явной растерянности стражники завертели головами под блестящими шлемами. Дерезонг догадался, что им был отдан единственный простой приказ – не пускать его в храм – и что им не объяснили, как реагировать на общение чужестранца с одним из жрецов.

Поскольку стражники, судя по всему, нападать на него не собирались, Дерезонг уселся поудобней на лошади, не сводя глаз с входа в храм. Он подарил Замеле неплохой шанс покончить с заданием и смыться, хотя, на его взгляд, шансов у юнца было немного. Если Замела попытается прорваться сквозь цепь стражников, то его, безоружного, попросту изрубят. А ему, Дерезонгу, придется искать и обучать нового помощника, который наверняка окажется таким же бестолковым, как и его предшественник. И все же Дерезонг не мог попросту бросить парня на произвол судьбы.

Наконец Замела Сех сбежал по ступенькам. В руках у него было длинное копье, такое же, как у стражников во втором ряду. Держа его горизонтально, он помчался прямо на них, словно намереваясь ткнуть одного из них в спину. Дерезонг, прекрасно представляя, что такой маневр ничем хорошим не закончится, закрыл глаза.

Но до того как добраться до стражей, Замела Сех резко опустил копье, вонзил наконечник в землю, а сам, уцепившись за конец копья, взмыл в воздух, дрыгая ногами и извиваясь, будто висельник. Он пролетел над блестящими шлемами, бронзовыми мечами и огромными щитами, обтянутыми мамонтовыми шкурами, и упал наземь прямо перед стражниками, плашмя ударившись об одно из копий. Проворно вскочив на ноги, он ринулся к Дерезонгу Ташу. Тот уже разворачивал лошадь.

Как только Замела уцепился за край седельной подушки, из храма донесся разгневанный рев, а потом из обители Тандилы выбежали жрецы. Дерезонг вонзил босые пятки под лошадиные ребра, пустив лошадь в галоп. Замела огромными прыжками мчался рядом. Они уже неслись по расщелине, когда сзади донесся грохот копыт погони.

Дерезонг Таш не тратил сил на расспросы, погоняя лошадь. Внизу, где расщелина соединялась с широким ущельем, они остановились, и Замела вскочил в седло собственного коня, после чего они во весь дух рванули дальше. Грохот копыт погони эхом разносился по ущелью.

– Мои ноги! – простонал Замела Сех.

У подвесного моста лошади опять заупрямились, но Дерезонг безжалостно тыкал и хлопал лошадь мечом, пока та не устремилась рысью по колеблющемуся настилу. В канатах гудел холодный ветер. Уже почти стемнело.

Оказавшись на противоположной стороне, со вздохом величайшего облегчения Дерезонг Таш оглянулся. На горной тропе показалась цепочка преследователей, скачущих во весь опор.

– Будь у меня время и необходимые ингредиенты, я наложил бы заклятие на этот мост, чтобы тот выглядел сломанным и бесполезным, – пробормотал колдун себе под нос.

– А почему бы не превратить его в сломанный и бесполезный в реальности? – воскликнул Замела, направляя лошадь к стене ущелья и встав на седло обеими ногами.

Размахнувшись, он рубанул мечом по канатам. Как только первые из преследователей достигли дальнего конца моста, все сооружение провисло и под свист канатов и треск досок обрушилось вниз. Люди из храма разразились яростными воплями, над ущельем свистнула стрела и с треском ударилась о скалу. А Дерезонг с Замелой поскакали дальше.

Ровно через две недели они сидели в саду за лавкой Гошапа Таша – резчика, в солнечном Бьенкаре. Там Замела Сех рассказал свою часть истории:

– …когда я выбрался из храма, та маленькая девка опять глазки мне состроила. Тогда я подумал, что у меня есть время, чтоб исполнить задание хозяина, и решил, что еще успею…

– Юный баловник! – проворчал Дерезонг, склонившись над кубком с вином.

– …и последовал за девкой. Как выяснилось, мне и впрямь не стоило упрямиться, ибо все казалось крайне милым и шло самым непринужденным образом, но тут появился не кто иной, как один из уродов без подбородка в рясе. Он кинулся на меня с ножом. Я попытался отпихнуть этого парня, и боюсь, что шея у него случайно сломалась. Так что, поняв, что это может принести мне большие неприятности, я позаимствовал его одеяние и направился к выходу, где узрел, что и хозяин, и лошади, и двойник хозяина – все исчезли.

– Как быстро порою течет время! – саркастически заметил Дерезонг Таш. – Надеюсь, по крайней мере, что хоть юная жрица с удовольствием вспоминает этот эпизод! А двойник же, без сомнения, будучи лишь тенью и разумом не обладая, вышел из храма и сгинул, едва пересек магический барьер, возведенный жрецами. И повсюду, – продолжал Замела, – вереща, словно стая обезьян, метались жрецы да охранники. Я затесался в толпу и стал вести себя словно один из них и заметил, как стражники выстраиваются у входа в храм, а потом хозяин вернулся и перебросил мне драгоценный камень. Поняв, в чем дело, я забрался на статую, сунул третий глаз Тандилы в глазницу и рукоятью кинжала заколотил обратно зубцы. По дороге к дверям храма я заглянул в оружейную монахов и прихватил копье, и лишь раз задержался, чтобы сшибить с ног двух лоторцев, которые решили задержать меня… Ну а остальное вы и так знаете.

Дерезонг Таш дорассказал за него оставшуюся часть истории и заметил:

– Добрый Гошап, не посоветуешь ли, что делать нам дальше, ибо всерьез опасаюсь я, что, если предстанем мы перед королем Вуаром без драгоценного камня, он разложит наши головы на серебряных блюдах еще до того, как мы закончим рассказ о своих похождениях. Несомненно, потом он пожалеет о содеянном, но нам от этого не легче.