и Даудом, но, когда я приказываю Реми и Хадсону спрятаться за столом, у них делается донельзя оскорбленный вид.

– У меня нет на это времени, – говорю я им. – Просто двигайте сюда.

Хадсон бросает на меня недоуменный взгляд, а Реми делает серию фуэте, которые ему не удаются, поскольку у него нет ни умения, ни таланта и к тому же ему мешает ветер.

Черт возьми. Почему эти парни так упрямы? Да, я понимаю, что они хотят помочь – и в обычных обстоятельствах я была бы этому рада. Но в происходящем нет ничего обычного, и теперь их упрямство просто убьет и их, и всех нас.

Я оглядываюсь и вижу, что песчаная буря охватила уже большую часть арены, и, должна признаться, мне становится страшно. Огромные облака песка несутся на нас с пугающей скоростью.

Обдумывая забрезжившую в моем мозгу мысль о том, что мне, быть может, удастся заставить бурю повернуть назад, я бегу к краю арены, противоположному тому, где находится Реми. Я уже почти добегаю до него, когда песчаная буря настигает меня.

Ткань рубашки, которую я натянула на рот, плохо защищает меня от этого песка, и я задыхаюсь. Ветер продолжает толкать меня назад, а то немногое, что я еще могу разглядеть, окутано зловещим красным светом, который совершенно дезориентирует меня. Я знаю, куда пыталась попасть, когда бросилась бежать, но из-за этих облаков песка я могу лишь надеяться, что не сбилась с пути, и продолжаю двигаться в нужном направлении.

Наконец я натыкаюсь на стену – я не вижу ее, но ощущаю ее шершавую поверхность под пальцами, – так что надеюсь, что оказалась именно там, где хотела. Я оборачиваюсь, пригибаю голову, закрываю слезящиеся глаза, чтобы в них не попадал песок, и пытаюсь собрать остатки сил, чтобы отбиться от него.

Но тут ветер прекращается, и песок просто сыплется вниз. И я не могу понять, хорошо это или плохо.

– Почему ветер перестал дуть? – спрашивает Реми, проделав довольно удачную арабеску.

– Понятия не имею, – шепчу я, оглядываясь по сторонам в отчаянной попытке понять. – Может быть, они решили головоломку?

Но тут из-за стены доносится громкий скрежет, как будто камень царапает что-то тяжелое.

– Нет, она определенно еще не решена. – Реми отвешивает поклон.

Секунду мне кажется, что, возможно, зелье уже перестало действовать на него, но тут он неуклюже проделывает купе-жете в ботинках, так что, видимо, это не так.

– Косеп тотэ ан иртомсоп! – вдруг восклицает Хадсон. И показывает на землю, пока я пытаюсь понять, что он хочет сказать.

– Что не так с этим песком? – спрашиваю я, расшифровав наконец его слова. Может, он хочет сказать, что на нас нападут песчаные блохи или что-то похуже?

Но, по-моему, в этом песке нет ничего особенного. К тому же ветер стих и больше не разносит его. Он просто лежит под нашими ногами.

– Ястеаминдоп но! – говорит он, нагнувшись и сунув в песок палец. – Сйерг, ястеаминдоп но!

– Он поднимается? Да нет. Ведь мои ноги не сдвинулись с места.

Но тут я смотрю на его руку и понимаю, что он прав. Потому что песок, только что достававший лишь до средней костяшки его пальца, уже дошел до ладони.

– О, черт, – шепчу я, когда до меня наконец доходит. Арену заполняет песок. И нам некуда деться.

Глава 137. Прибывающий песок

– Нам надо помочь остальным! – кричу я.

Хадсон качает головой, наверняка пытаясь кивнуть. Но, когда я пускаюсь бежать, делает четыре быстрых шага назад. Ну, конечно.

Я бегу обратно, чтобы помочь ему, но он только кивает и говорит:

– Идоху! Идоху!

И я ухожу. Хадсон уже понял, что ему надо двигаться задом наперед, так что он сможет это делать. Но я совсем не уверена, что мне удастся спасти также и цыпленка-Флинта, и младенца-Мекая. Скорее всего, они окажутся похороненными под песчаными барханами, если мне не удастся этому помешать.

К тому времени, как я вновь подхожу к столу, песок доходит мне до икр.

– Давайте, ребята! – говорю я остальным. – Надо, чтобы вы встали.

Этого будет недостаточно, если учесть, как быстро прибывает песок, но у меня будет немного времени, чтобы понять, что делать дальше.

Но что, если сделать ничего нельзя? Песок все прибывает, а выхода отсюда как не было, так и нет. Если Джексон и те, кто с ним, не решат головоломку, то нам крышка. Я всегда считала, что утонуть – это один из худших способов умереть, но надо думать, утонуть в песке в тысячу раз хуже.

Должно быть, Флинт думает так же, поскольку он кудахчет изо всех сил. Между тем младенец-Мекай пытается есть песок, а Дауд погружается в него.

Что же мне делать? Я ломаю голову, пытаясь отыскать ответ. Песок уже дошел мне до колен и поднимается все быстрее и быстрее.

Я выкапываюсь из него и на секунду, стоя на футе песка, оказываюсь такой же высокой, как Флинт, который изумленно округляет глаза и кудахчет, пытаясь убежать, но не может откопаться. Он падает ничком на песок, который начинает прибывать, покрывая его ноги и спину.

Мэйси вопит, и на этот раз я с ней согласна – это и в самом деле страшно. Но тут она начинает махать руками, так будто ее голову атакует доисторический москит. А значит…

– Мэйси, нет! – Я подскакиваю к ней прежде, чем она начинает снова выстреливать чары, но уже поздно – Мэйси этого даже не замечает, она продолжает отбиваться от своих галлюцинаций и бить чарами по песку, который поднимается огромным облаком и осыпается на нас. И в ответ младенец-Мекай радостно хлопает в ладоши.

Но это еще не худшее. Потому что Хадсон решает использовать свой дар, чтобы уничтожить этот песок. Он наконец добрался до середины арены, и, когда я смотрю на него, он уже поднимает руку. Но его дар работает наоборот!

– Хадсон, перестань! – кричу я, но поздно. Он сжимает руку в кулак, и вся арена трясется, а затем количество песка удваивается.

Теперь уже утопаю я в нем по бедра, и мне приходится усерднее работать, чтобы выбраться из него. Я сразу же поворачиваюсь к младенцу-Мекаю, который сидит в песке, засыпанный по грудь, и начинаю выкапывать его. Он хватает меня за волосы и дергает их.

– Что ты делаешь… Перестань! – твердо говорю я ему, высвободив волосы из его рук.

Но он только смеется, хлопает в ладоши, снова хватает меня за волосы и пытается засунуть их в рот. У меня нет времени на