во многом благодаря этому пальцу. — ответила Анья. — Не стоит уповать на чудеса, но и отказываться от возможностей, которые у нас сейчас есть, тоже не стоит. Нам не пройти через врата Фераса, а другого пути тут нет.

Феликсу пришлось согласиться с ее словами, хотя, будь он один, то попытался бы пересечь этот перевал, а не спускаться неведомо куда, уповая на дьявольские амулеты. Феликс не сомневался, что такая вещь, как этот отрезанный палец, не может быть доброй, и что за ее использование ему придется еще долго просить Господа о прощении, когда наступит его час.

Путь до нужного места у них занял четыре дня. За это время они видели несколько патрулей ашурийцев, и один очень странный патруль зоарийцев. Необычным в нем было то, что все воины и лошади были укрыты одной большой тяжелой тканью, похожей на черную занавеску. Она спадала до самой земли, но при этом можно было увидеть четкие очертания лошадей и людей, больше походивших на приклонивших спины под тяжким бременем посланцев смерти, восставших из могил, которые держали в руках коптящие воздух факелы. К счастью, им удалось избежать встречи с этими угрюмыми патрулями, и вскоре они добрались до входа в Каирнал.

С первого взгляда это была ничем не примечательная тропа, уходившая в чащу леса, рядом с которой отправленные на разведку наемники уже успели разбить лагерь. Но чем дольше Феликс вглядывался в этот проход, тем сильнее понимал, что не хочет вступать по этой темной, занесенной опавшими листьями дороге. Толстые стволы деревьев росли слишком уж симметрично, образую кронами природную арку. И хоть их было довольно много, но все равно недостаточно, чтобы навести тот непроглядный мрак, который царил между их узловатыми стволами, словно кто-то натянул там толстую черную ткань, которая не пропускает свет.

— Переждем одну ночь у входа, для надежности. — сказал Эскер, и принялся отвязывать седло у лошади. — Дед говорил, что внутри можно потерять счет времени, а поэтому нам лучше хорошенько выспаться, и зайти с восходом солнца, чтобы точно знать, который час.

Феликс еще несколько минут стоял, вглядываясь в проход, и все сильнее эта тропа казалась ему слишком правильной, чтобы ее могла создать природа. Даже лесные катакомбы Полларвейна, которые Феликс ни раз видел, не были столь пугающе сложенными. В них было все наоборот, деревья росли настолько близко, что походили на частокол, порой переплетаясь друг с другом, как тугие канаты, или вовсе срастаясь в один общий ствол. Прежде чем отойти, Феликс достал скрижаль и посмотрел на ее гладкую поверхность.

После восхода черной звезды он уже несколько раз смотрел на нее, но не увидел каких-либо существенных изменений. Разве что остроконечный ореол стал не таким четким, будто размазанным. Но сейчас, находясь перед входом в забытые всеми земли, Феликс увидел, что лучи света вновь стали острыми, как пики, а золотой свет пылал еще ярче.

— «Может быть не стоит ее убирать, когда окажемся внутри этого, наполненных тенями, королевства?» — подумал Феликс. Он уже понял, что свет в Каирнале очень важен, и не стоит отказываться от лишнего источника.

— Мне кажется, что это не лучшая идея. — сказал Эскер, когда Феликс поведал ему о своих мыслях. — Лучше спрятать подальше эту вещь, а то у меня есть сомнения, что она может притянуть к себе беды. Я мало знаю про эти места, а поэтому лучше остерегаться всего необычного.

Феликс доверял суждением Эскера, а поэтому убрал скрижаль обратно в сумку. Ночь выдалась для него спокойной, но лишь потому, что Анья дала ему сонного порошка, который, по ее словам, не должен был вызвать сновидений, но Феликс все равно, пусть и не так долго, и все же бродил по бесцветной пустыне под черными лучами манящего его солнца. Проснулся он, когда уже все собирали свои вещи и готовились к отбытию. Получив от Милу горсть жаренных каштанов и кусок сыра, Феликс быстро позавтракал и направился к своей лошади, которую уже подготовили для него к дальнейшему пути. За время странствий по этим землям Феликс успел привыкнуть к ней, ведь она была рядом с ним с самого ухода из Ашура. Он не знал, как ее звали раньше, а поэтому дал ей новое имя — Соль. Имя это, по мнению Феликса, очень ей подходило, так как лошадь была белоснежной, даже слишком, а еще все время тянулась к Анье, а точнее к ее карманам, в которых та зачем-то хранила морскую соль, и которая очень нравилась лошади Феликса. Ну а еще это было очень популярное имя для лошадей на севере, где и вырос Феликс, но там оно полностью звучало как «Сольхе» — солнце. Когда Феликс только ее увидел, то тут же решил, что это будет его лошадь, и был готов даже поспорить с Эном, так как был уверен, что молодой ювелир захочет взять эту красавицу себе. Но тот и не думал этого делать, и казалось, даже не обратил на эту кобылицу внимания. В Подзвездном Городе умелые шалаль сработали для нее серебряные подковы, а старые, испорченные непогодой и временем конские принадлежности, заменили на новые — красивые и изящные, а саму лошадь обиходили. Теперь Соль выглядела как скакун какого-нибудь героя из сказок, или благословенная лошадь капеллана Ярички, над которой провели священное таинство.

— Как мы будем решать проблему с кормом для лошадей и водой? — спросил Феликс у Эскера, когда все начали собираться у входа. — Мы ведь не знаем сколько нам придется идти, и как часто нам будут попадаться водоемы. Если, конечно, они вообще там будут.

— Тут нам стоит уповать лишь на милость богов, и на интуицию. — ответил Эскер. — Дед мне все время твердит, что она тоже дарована нам небесами. Но на первое время наших запасов должно хватить. Ну а потом…, - с этими словами Эскер кинул ему кусок длинной веревки. — Обвяжи себя, чтобы не потеряться.

Все остальные тоже обмотали свои пояса, и всех лошадей друг к другу. Пока это происходило, Эскер давал последние напутствия.

— Ничего не трогайте, и не отходите от меня. Это не Зерзула, где если потерялся, то есть шанс выбраться живым, и отыскать кого-нибудь из местных. Я не знаю, что точно нас там ждет, но не верьте ничему и никому, кого вы встретите, и кто не привязан к вам веревкой.

Последними к ним присоединились отправленные Эскером следопыты, во главе с Серафилем и еще парой воинов шалаль. И по их виду сразу стало ясно, что они очень